Земляничный вор

Нет. Конечно же, нет. Ведь таких, как мы, очень мало. Но все же хорошо, что я попросила Розетт не ходить туда одной. Это место явно обладает некой особой притягательностью, некими чарами, не имеющими ни малейшего отношения ни к хорошенькой розовой вывеске, ни к яркой пурпурной двери. Это опасные чары, они многое обещают, а предлагают…

Что тебе надо?

Найди меня. Почувствуй меня. Повернись ко мне лицом.

Я еще некоторое время понаблюдала за новым магазином, но никакой активности там не заметила. Да и женщина ушла куда-то внутрь. Неужели я ее знаю? Наверняка нет. И все же что-то в ее облике не дает мне покоя. И потом, этот след ауры в воздухе… А может, я всего лишь озадачена тем, как это ей так быстро удалось там все устроить и вновь открыть магазин? Ведь прежний владелец умер совсем недавно. Поступить, как эта женщина, мог только кто-то чужой, не из числа жителей нашего городка, решила я и повернулась, чтобы уйти к себе. Любой из жителей Ланскне подождал бы с открытием – хотя бы из уважения к покойному.

Сверху доносился голосок Розетт, тихонько напевающей: Влам-бам-бам. Влам-бадда-бам. Почему-то пахло дымом костра, жженым сахаром и корицей.

Дул Хуракан.

Не знаю, почему именно эта фраза постоянно меня преследует, не дает мне покоя. Эта фраза и еще воспоминания о снегопаде, о кошке, что стояла на крыльце, подняв одну лапку…

– А сейчас хочешь горячего шоколада? – крикнула я Розетт.

В ответ сверху донеслось негромкое совиное уханье, и на лестнице послышались шаги Розетт. Спустившись, она быстро посмотрела в окно и кивнула.

– Ты была чем-то расстроена? – спросила я.

Она только плечами пожала. В тени у нее за спиной мелькнуло нечто золотистое, как новенькая гинея. Я всегда знаю, когда Розетт что-то скрывает – Бам ее выдает. Вот и сейчас он был мне виден совершенно отчетливо: сидел на верхней ступеньке лестницы и ухмылялся. С ней что-то явно произошло. Неужели Случайность? Последняя Случайность имела место несколько лет назад. Похоже, Розетт просто эти Случайности переросла. Я инстинктивно попыталась прочесть ее мысли, но это оказалось невозможно; мысли Розетт были похожи на пук сахарной ваты, так тесно они переплелись и перепутались. А если попытаться их распутать, она тут же повернется к тебе другой стороной, как флюгер.

И я решила попробовать воспользоваться более скромной магией.

– Чем тебе шоколад украсить?

Розовым алтеем и взбитыми сливками. И оставь немножко для моего нового друга. Ему тоже нравится розовый алтей.

Я налила шоколад в ее любимую чашку, украсив его сверху алтеем. Розетт пила аккуратно, обхватив чашку обеими руками.

– Я бы тоже хотела познакомиться с твоим новым другом. Может, ты его как-нибудь к нам приведешь?

А будет алтей?

– Конечно.

Она улыбнулась. Глаза у нее ясные, как лето. И все же я чувствовала, что она что-то скрывает: я поняла это по цветам ее ауры. Я попыталась отогнать тревожные мысли. Все равно Розетт все мне расскажет, когда сочтет нужным. Но я не могла не заметить лукавой улыбки Бама, который прятался от меня в полутьме; не могла не слышать воя того ветра и стука высоких каблуков по булыжнику…

Глава восьмая

Суббота, 18 марта

Войну я совсем не помню. Когда она закончилась, я был еще слишком мал, чтобы у меня могли сохраниться о ней сколько-нибудь отчетливые воспоминания. А вот послевоенные годы я помню очень хорошо; помню горькую людскую мстительность и тех, кого в магазинах не желали обслуживать. Мой отец в подобных склоках никогда участия не принимал, он вообще предпочитал работать на ферме и не слушать деревенские сплетни. Зато тетушка Анна вечно поворачивалась то в одну сторону, то в другую – прямо как флюгер на ветру; сегодня она, например, не желала разговаривать с мадам Машен или месье Трюком, а завтра жаловалась, что месье Антель не поздоровался с ней, выходя из церкви.