Землянка для дракона

— И что вы хотите взамен? — выпалил Сачч, даже не дослушав, когда сообразил, куда клонит Эльтесеин. Его лицо сначала покраснело, затем побледнело, потом пошло пятнами.

— Вы позволите мне лечить вас. Прямо сейчас, и добровольно. Вы поможете мне вылечить всё, что ещё может быть излечено, — твёрдо сказал Эльтесеин, мягко уводя его. Октианец, даже не заметивший этого, застыл. Каждая мышца его тела напряглась так, что, если бы Сезар не контролировал всего происходившего с ним в уводе, его могло бы парализовать.

— Есть какие-то риски? — наконец, испуганно спросил он, всё ещё не в силах решиться.

— Только побочные эффекты. Боль. И еще один.

— Какой?

— Вы перестанете наслаждаться насилием и мучениями других людей.

— Ни за что не поверю, — усмехнулся Сачч.

— Вот и проверите, — невозмутимо возразил Эльтесеин, глядя ему в глаза, не мигая.

Сачч думал несколько минут, мучительно борясь сам с собой. Обнаружив, что находится в уводе, он занервничал ещё больше, но не стал просить его выпустить — это было ниже больного достоинства октианца.

— Вы не будете править Октианией через меня, — выдавил он, наконец. — Если рассчитываете на такое — я не согласен.

— Я не собираюсь править Октианией. Мне своих забот хватает, — фыркнул Эльтесеин.

— Тогда зачем вам это? Зачем вам лечить меня и поддерживать как правителя? — спросил Сачч, полный недоверия и подозрительности.

— Потому что нам выгоднее сотрудничать с процветающей планетой. Нынешний правитель довёл ситуацию до критической отметки. Вы наведёте порядок. Но только если у вас самого в голове будет порядок… более-менее.

Не пропустив лёгкое презрение в его голосе, Сачч раздул ноздри. Он не верил ни слову, но не мог ни за что зацепиться в аргументах Эльтесеина.

— Я вам не верю, — наконец, честно выпалил он. Впрочем, честность его была вызвана лишь тем, что Саччу прекрасно было известно о возможностях Сезара в плане чтения мыслей.

— И не верьте. Просто решите, желаете ли быть здоровым правителем планеты или больным тайным советником. Вот и весь выбор.

— Пожалуй, я воздержусь.

— Как пожелаете. Мы найдём, кого поддержать вместо вас. Вопрос двух-трёх лет, — небрежно заметил Эльтесеин, выпуская его из увода и делая вид, что намерен уйти.

— Стойте!

В глазах Сачча теперь плескалось отчаяние. Отчаяние ребёнка, которому подарили лучший подарок на свете — и тут же забирали его.

Эльтесеин посмотрел на него с тщательно скрываемой жалостью: октианец, ребёнок внутри него, даже не знал, что такое настоящий подарок и как получить его. Он даже не знал, что никакой пост правителя планеты никогда не окупит его потери. И хорошо, что не знал, тут же мелькнуло в голове у Сезара. Если бы он узнал, что такое по-настоящему любить, он просто не смог бы жить без этого.

— Соглашайтесь, Сачч. Это ваш единственный шанс, — честно сказал Эльтесеин. "Может, когда-нибудь… бывают же чудеса", — подумал он, глядя на несчастного больного человека, стоявшего перед ним.

Пару часов спустя, изрядно вымотанный тяжёлой процедурой лечения, Эльтесеин вернулся домой, чтобы найти сонную, истомлённую Ариадну в её спальне.

— Как ты? — тихо спросил он, проводя костяшками пальцев по щеке жены, едва удерживаясь от того, чтобы не забраться к ней под одеяло.

— Хорошо, — улыбнулась она, глядя ему в глаза. — Я хотела бы поговорить с тобой.

— Мне надо возвращаться на работу через час. Куча совещаний, — с сожалением отозвался Эльтесеин. — Как насчёт вечера?

— Хорошо. У меня тоже много планов, — улыбнулась Ариадна. — Я ведь теперь могу участвовать в благотворительных мероприятиях от твоего имени, да? Я хочу помочь.

— Разумеется. Но только если хочешь. Не перегружай себя сразу, ещё успеешь загрузить себя делами.

— Я устала сидеть одна дома.

— Я ведь тебя не запирал.

— Знаю, но мне трудно было в этом непонятном статусе невесты. Я не хотела куда-то лезть, а потом…

— Ты моя, — перебил Эльтесеин, почувствовав её невыплаканные слезы. — Просто забудь все эти сомнения. Мы вместе, и я тебя уже не отпущу.

— А я никуда и не собираюсь уходить, — серьёзно ответила она и потянулась за поцелуем.

И вместо того, чтобы ограничиться одним, Эльтесеин всё же сдался и залез к ней под одеяло, срывая одежду с себя и с жены, торопясь заняться любовью так, словно у них было не больше минуты.

— Как Коэре? — спохватился он час спустя, спешно одеваясь, чтобы лететь в Сезариат. Эльтесеин не видел сестру давно и держал связь в основном через Ариадну. Он не увлекался гиперопекой, но всё же считал необходимым держать её в поле зрения, особенно учитывая недолеченную травму. Обычно Ариадна просто отвечала, что с его сестрой всё в порядке, но в этот раз помедлила, и её внезапное смущение насторожило Эльтесеина.

— В чём дело? — медленно спросил он, даже прекратив заправлять рубашку в брюки.

— Э-ммм. Обещай, что сохранишь спокойствие, — взмолилась его новоиспечённая жена, и тут он понял, что есть серьёзный повод для беспокойства.

Рикэн.

Советник эс-Фарфе смотрел на сына полным осуждения взглядом:

— Я не знал, Рикэн, что доживу до дня, когда мой сын спятит.