Земляноиды

– Давайте же. Сперва, наверно, покажется странновато… Но вы уже большие девочки, справитесь. Просто посидите с ним рядом, и всё.

И папа осторожно отвернул край белой ткани, покрывавшей Дедулино лицо. Выглядел Дедуля так же, как и всегда, только глаза его были закрыты, а из ноздрей торчали кусочки ваты. Несмотря на лёгкую бледность, так и казалось, что он может проснуться в любой момент.

– Красивый, правда? Даже чуть-чуть улыбается… – сказала тётушка Рицуко, утирая платочком слёзы, и обняла Бабулю за плечи.

– Как будто спит, да? – добавила я чуть слышно. Папа кивнул.

– Да, потому что почил с миром… Хотя и внезапно.

– Это как?

– «Почил с миром» – значит, не мучился перед смертью. А пожил он на свете, хвала Небесам, подольше многих… Только недавно слёг в больницу. Но и там особо не страдал, скончался во сне. Видишь, какой спокой- ный?

– Ага, – согласилась я. – А можно его потрогать? Я осторожно…

– Да, конечно.

Мои пальцы коснулись Дедулиной кисти. Та была холодной и уже превратилась в вещь.

– Мне страшно! – пропищала сестрица, молчавшая до сих пор.

– Почему, Кисэ? Прожить долго и почить с миром – это ведь хорошо! Ну ладно… пойдём уже. За нами ещё длинная очередь.

Обернувшись, я узнала двоюродных сестрёнок – Юри в школьной форме и Ами в чёрном платье. У обеих глаза на мокром месте.

И только в прихожей я наконец увидела тётушку Мицуко, а рядом с ней – Юу в чёрной рубашке с длинным рукавом. Глаза наши встретились, и он посигналил мне долгим тревожным взглядом. Тётушка Мицуко цеплялась за него, как утопающий за соломинку, и лицо её было мокрым от слёз.

– Всё в порядке, Мицуко, – повторял Юу и гладил мать по спине, напоминая скорее мужа, чем сына. – Всё хорошо…

* * *

– Вечером начнётся всенощное бдение, – сказал папа, когда мы вернулись в отведённую нам комнату. – А завтра – похороны.

– Как же всё это внезапно! – вздохнула мама. – Ну, до вечера ещё есть время. Вы, наверно, устали… Может, отдохнёте немного?

– Мне плохо, – заявила сестра и повалилась на футон прямо в школьной форме.

– А ты, Нацуки?

Но я лишь покачала головой. Мои нервы были натянуты как струны. Глаза совсем не были сонными. А кончики пальцев зудели от прикосновения к Дедулиной кисти.

* * *

Фигурку Юу я заметила из окна. Его чёрная ветровка маячила в глубине сада.

Выскользнув из дома, гудящего от хлопот, я побежала к нему.

– Юу!

Он обернулся.

– Нацуки? Ну как ты?

Его руки и ноги заметно выросли, и лицо уже не казалось слишком большим. Но всё-таки он пока оставался ниже меня, а пропорциями походил на забавную куклу.

– Что ты делаешь?

– Собираю садовые цветы. Ты же в курсе, что Дедулю похоронят в земле?

Я покачала головой.

– Нет… А как это?

– Его не будут сжигать. Просто выроют яму и закопают как есть, целиком.

– Да ты что… Серьёзно?!

На похоронах, которые я всю жизнь смотрела только по телевизору – в любовных драмах или детективах, – покойника сжигали в печи, а потом вся родня собирала его обугленные кости палочками для еды[23]. До сих я была уверена, что Дедулю похоронят точно так же. Но теперь не знала, что и думать.

– А до тех пор – ну, как считает Бабуля, – ему будет одиноко лежать просто так, и хорошо бы насобирать для него цветов из нашего сада.

– И я с тобой!

– Хочешь, я принесу тебе ножницы?

– Юу, послушай. У меня к тебе огромная просьба, – сказала я, уткнувшись взглядом в землю. – Возможно, это наша последняя встреча…

– Как? – Он удивлённо уставился на меня. – Почему? Вы переезжаете на край света?

– Ну просто… я больше не смогу сюда приезжать, – тихонько ответила я. А он всё таращился на меня, не понимая, что происходит. – Ты не нашёл звездолёт?

Он выдержал паузу – и покачал головой.

– Нет. По дороге сюда я добрался до старой молельни. Прочесал там всё вокруг, но звездолёта нигде не уви- дел.

– Значит, нам уже не успеть. Но… мы всё равно женаты, верно? А времени уже совсем в обрез! Поэтому… Пожалуйста, Юу… Я хочу, чтобы ты занялся со мною сексом.

– Ч‐чем?! – то ли выдавил он, то ли просто икнул. Но я продолжала как заведённая:

– Прошу тебя, Юу. Пока это тело не перестало быть только моим… женись на нём тоже!

Мой голос задрожал и сорвался.

Юу, похоже, обалдел не на шутку.

– Но это же… делают только взрослые. У нас ничего не выйдет!

– А ты никогда не думал, что ты не хозяин собственной жизни?

На пару секунд он замялся, подбирая слова. Затем тихонько ответил:

– Ну да… Мы, дети, себе не хозяева. Нашими жизнями командуют взрослые. Если тебя бросит мать, тебе будет нечего есть. Без взрослых ты не можешь ни пойти, ни поехать куда тебе хочется, так ведь? Вот и у остальных детей то же самое… – Он присел на корточки и потянулся к цветам на газоне. – Потому нам и приходится выживать, чего бы это ни стоило. Пока не вырастем.

Я присела рядом. Его ножницы, лязгнув, сре́зали стебель подсолнуха. Превратившись в трупик, тот склонился к нему на плечо, но Юу подхватил его и обнял, точно младенца. Глядя на это, я снова забормотала:

– Понимаешь… Меня скоро могут убить. Вот я и хочу стать тебе настоящей женой, пока не умерла. Всем телом… а не детскими обещалками.

Юу остолбенел.