Земляноиды

– О! Ты сразила меня в самое сердце, амазонка с Попихамбопии. Мне больше нечего тебе возразить! – признал мой муж и задрал руки к небу. – Моя мать слишком замотана семейными хлопотами, ей будет не до того. Может, лучше попробовать со старшим братом? А ему, разумеется, всё объясню и получу от него согласие, так что…

– Стоп, стоп, стоп! – вклинился Юу. – Но чего ты в итоге этим добьёшься?

Муж удивлённо взглянул на него.

– Стану пришельцем, ясное дело, – спокойно ответил он. – Сколько ещё тебе объяснять?

– Но даже совершив что-нибудь… этакое, ты ведь не перестанешь быть человеком, не так ли?

– Кто знает? Я ведь ещё не пробовал! Вот и узнаем… Кто как, а я хотел бы избавиться от своей земляноидности до того, как меня погонят обратно на Фабрику! – Взгляд мужа упал на меня. – Ох. Прости меня, Нацуки! Я уже всех заболтал… Так о чём ты хотела мне рассказать?

– Ну, о том, что, когда мы с Юу были пятиклашками, нам казалось, что мы любовники. Однажды у нас даже случился секс, а ещё мы тайно обручены.

Мой муж вздохнул.

– Не могу поверить, что такие вещи волнуют тебя всерьёз, Нацуки! Похоже, Фабрика уже здорово тебя проклепала… как ни жаль это говорить.

– Это я попросил её рассказать тебе! – тут же вмешался Юу. – Прости. Я боялся, будет хреново, если ты… увидишь в этом проблему.

– Проблему? Да ладно… Насколько я вижу, проблему из этого громоздишь только ты, – проговорил муж, глядя на Юу с тревогой. – Потому что живёшь на заброшенной фабрике и несёшь на себе проклятие всё той же Фабрики. Но не унывай. Придёт день, и ты ещё активируешь свой Глаз Пришельца, я тебя уверяю!

Юу глядел на мужа, напряжённо прищурившись – то ли от яркого света, то ли от неприязни, то ли просто от недосыпа.

А муж доел свою порцию риса – и, размахивая опустевшей чашкой, продолжил:

– И вот тогда… тогда ты увидишь настоящий мир – чистый, не загаженный фантомами твоего мозга! Мир, куда твой взгляд сможет проникать напрямую. И поверь: это будет лучшим подарком тебе от нас как супружеской пары!

Юу открыл было рот, чтобы возразить, – но, будто проглоченный взглядом мужа, так и застыл, глазея в пустоту.

– Я очень благодарен тебе, дружище, за то, что ты принял и приютил нас! – проговорил муж. – Хотел бы я отплатить тебе той же монетой… Пока же надеюсь только на то, что у нас будет немного времени, прежде чем нас погонят обратно на Фабрику!

Муж наконец опустил руку с чашкой и посмотрел на нас с Юу.

– Как бы там ни было, в конце недели я съезжу в родительский дом. Позанимаюсь сексом с кем-нибудь из родных. Разумеется, если этот кто-нибудь не будет против!.. И сразу же вернусь. Если все пройдёт хорошо – хочу, чтобы мы это отметили. Буду просто счастлив услышать от вас поздравления!

– Не вопрос, – сказала я и кивнула. Хотя голос мужа звучал очень рассудительно и спокойно, кончики моих пальцев так и подрагивали от недобрых предчувствий.

* * *

Заснуть мне той ночью не удалось. Электрическая цикада в правом ухе зудела не умолкая.

Мой бедный рот не работал все школьные годы: никаких вкусов я так и не различала, почти ничего не ела, и уже к старшим классам от меня остались только кожа да кости. В моих сверстниках начали просыпаться всякие фабричные функции, они всё уверенней превращались в какие-нибудь детали, и только я почему-то оставалась от всех в стороне.

Фабрика отформатировала их всех. Каждая из моих подруг мечтала о «настоящей любви» – и выбивалась из сил, чтобы оказаться её достойной. Когда же я говорила им, что ни один из знакомых мальчишек мне не нравится, в их головах, как правило, рождался только один вопрос:

– Почему?!

Все девочки обожают разговоры о мальчиках. А тех, кто о них не разговаривает, опасаются и избегают.

Я мечтала о церкви, в которой бы смогла исповедаться. О чудесном собеседнике, которому могла бы до последнего словечка высказать всё, что накопилось в душе. Кандидатами на эту роль вечно оказывались девчонки: из мальчишек в своём окружении я почти никого не знала, да и не думала, что эти странные особи способны меня понять. Мне просто хотелось скорее похоронить в ком-нибудь все эти невысказанные слова – и забыть о них навсегда.

Уже в последнем классе я набралась смелости и поведала обо всех тревогах своей подруге Канáэ. С ней мы выросли на одной улице, ходили в одну школу и дружили, в общем, неплохо. А поскольку летние курсы у нас были разные, я всерьёз надеялась, что она сможет посмотреть на ситуацию с Игасаки-сэнсэем без розовых очков.

– Слушай, Канаэ… Ты помнишь, как лет пять назад учителя из летней школы убили в его же доме?

– А! Ты про того красавчика?.. Помню, как же. Я в его классе не училась, но такого разве забудешь? Бедняга!

– В его классе училась я…

– А, точно! Все ваши его обожали… И так геройски потом раздавали бумажки на станции! Я вся обзавидовалась.

– Так вот, чтоб ты знала… Тот учитель на самом деле был очень странный. Я знаю, о покойниках такого лучше не говорить, но…

– Странный? В каком смысле?

– Ну…