Земляноиды

– Наверно, ты прав… Вот почему никто не явится нас спасать. Они просто очнулись от своей иллюзии, просканировали нас Глазом Пришельца – и поняли, что «спасать» нас от самих себя было бы слишком иррационально…

Мне страсть как хотелось вклиниться в разговор любимых мужчин, но я была слишком занята их поеданием. И представляла, как они, должно быть, вкусны с белоснежным рисом. Теперь, когда мой рот стал обратно моим, мне хватало и одного языка, чтобы наслаждаться их сладостью, солёностью, терпкостью и пересоленностью на всю катушку.

– О? – невольно вскрикнула я. – Моё ухо?

– А что с ним? – отозвался муж. – Оно тоже вкусное?

Ничего не ответив, я вонзила зубы в чью-то ляжку, которая маячила у меня перед глазами.

Моё давным-давно неисправное правое ухо вернулось в строй. Неожиданно в нём раздался оглушительный взрыв – и электрическая цикада, что зудела там все эти двадцать три года, исчезла бесследно. А само это ухо стало различать звуки этого мира гораздо громче и отчётливей, чем обычно.

Первым, что оно различило, были звуки нашего пира. Бесконечное чавканье, от которого дрожала и извивалась барабанная перепонка, заползало в мою голову и устраивалось там поуютней.

– Выживать… чего бы это ни стоило… – прошептала я еле слышно. Но эти слова, рассыпавшись мягким эхом, ласкали мою перепонку уже медленно и спокойно.

В этот день всё моё тело стало опять моим.

За окном пошёл снег. Белая ледяная крошка падала из Открытого Космоса и плясала снаружи, отражая пламя свечей в гостиной.

Я думала о шелкопрядах. О том, как должен выглядеть этот мир, если мириады бабочек вдруг поднимутся в воздух и, стряхивая с крылышек остатки своих коконов, ринутся вон из комнаты, в которой их выводили[33].

А снег всё падал и падал с бездонно-чёрного неба, заливая землю девственной белизной. За его густой пеленой было не разглядеть уже ничего живого, и только звуки нескончаемого застолья, не обрываясь и не дробясь, расплывались чавкающим эхом в дрожащем пламени свечей.

* * *

А потом – никто не знает когда – началось Время Света.

Я проснулась от запаха земляноидов. И, выплывая из странного наваждения, разлепила глаза.

Моя щека покоилась на тёплой подушке из чьих-то волос[34]. Рассеянно покосившись на татами, я разглядела в сумраке чей-то обглоданный палец. И вспомнила, что посасывала его перед сном, но затем он выпал у меня изо рта и откатился в сторону. Этот палец блестел от моей слюны и всё ещё пах земляноидом. Протянув руку, я подобрала его, снова сунула в рот. И, неспешно посасывая своё лакомство, ощупала взглядом гостиную.

Хотя окна и двери мы всегда закрывали, чтобы уберечься от снега и холода, странный сквозняк, прилетев непонятно откуда, взъерошил мне волосы. И принёс с собой ещё один запах, характерный для всех земляноидов: сладковатый дух кабана, вымоченного в молоке, но всё ещё отдающего зверем.

– Попихамбопия?

Осторожно поднявшись, я обернулась на этот запах. Сквозь бумажные дверцы-сёдзи пробивалось сияние – голубоватое и тусклое, как отражённый снег.

Моя лодыжка наткнулась на Пьюта. Я схватила его и прижала к груди. Мой старый друг трансформировал свою внешность и выглядел совсем не так, как прежде. Теперь из него торчали во все стороны чёрные, серые и белые волосы земляноидов.

И тут мои ноги уловили слабую вибрацию. А правое ухо различило еле слышный скрип половицы. Я наклонилась. Моя рука нащупала чью-то ногу. Я схватила её за икру и потрясла что есть силы.

– Томоя?! – испуганно прошептала я.

Мой костлявый муж лежал на боку, защищая руками неестественно вздутый живот. В ответ на мою тряску он шевельнулся и приоткрыл глаза.

Оглядевшись вокруг, я догадалась, что он заснул, так и не доев суп из чьей-то руки, который мы приготовили уже в самый разгар застолья. Осторожно, стараясь не расплескать ни капли бесценной еды, я переставила его миску на стойку от телевизора – и окликнула второе существо, валявшееся неподалёку от мужа.

– Юу?!

Живот у Юу раздуло ещё сильней, чем у мужа. Тонкая кожа, под которой проступало каждое рёбрышко, теперь обтягивала это пузо, как барабан.

– Попихамбопия… – отозвался он на нашем с ним языке и протёр глаза.

И тут половицы заскрипели уже на весь дом. Послышались чьи-то шаги, дом завибрировал, а запах мочёного кабана стал на порядок сильнее.

Юу с мужем наконец-то оторвались от пола. Мы сели посреди гостиной втроём, прижавшись спиной к спине. Я обнимала Пьюта, а Юу с мужем защищали руками свои вздутые животы.

– Кья-я-я-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Что это за звук, я поняла не сразу. И лишь через несколько секунд сообразила. Это был клич земляноидов.

Двери с грохотом раздвинулись, и на пороге гостиной появилась моя сестра. Завидев нашу троицу, она издала всё тот же протяжный зов.

– Кья-я-я-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

За её спиной показалась мать. И они завизжали снова – вдвое выше и в сто раз пронзительней. Послышался топот десятков ног, и на их истошные вопли в гостиную сбежались другие земляноиды.