Земляные фигуры

Затем Мануэль и Ниафер вышли в море и после двухдневного путешествия прибыли на Саргилл к гостеприимной королеве Фрайдис. О Фрайдис в это время много говорилось в связи с тем, что из-за нее погиб король Тибо, и в связи с ее равным образом роковыми отношениями с герцогом Истрийским, принцем Камвейским и тремя или четырьмя другими господами. Поэтому капитаны кораблей, к которым сперва обратился дон Мануэль, не решались идти к Красным Островам. Затем один еврей, хозяин торгового судна – тощий человек по имени Агасфер – сказал: «Кто запрещает?» – и перевез их без приключений от Новогата до Саргилла. Рассказывают, что за желтым кораблем следовал Пловец Ориандр, однако он не пытался причинить вреда Мануэлю. Так Мануэль вновь пришел к Фрайдис и имел с ней первую личную беседу в комнате, обитой черно-золотой парчой. На полу лежали белые циновки, а по комнате в беспорядке были расставлены большие медные вазы с цветущими лотосами. Фрайдис сидела на треногом табурете, беседуя с пантерой. С потолка свешивались голубые, оранжевые и красно-бурые змеи – все мертвые и набальзамированные, а посреди потолка было нарисовано лицо, не вполне человеческое, обращенное вниз с полузакрытыми глазами и ртом, полураскрытым в неприятном смехе.

Фрайдис была во всем алом, и, как говорилось, когда вошел Мануэль, с ней разговаривала золотистая пантера. Фрайдис тотчас же отпустила зверя, который дружелюбно улыбнулся дону Мануэлю, а потом высоко выгнул спину в манере всего кошачьего племени и вот так расплющился в полупрозрачную золотистую пленку и, померцав немного, исчез, словно пламя, оторвавшееся от фитиля.

– Вы просили меня обратиться к вам, милая подруга, когда вы будете мне нужны, – говорит Мануэль, с почтением пожимая королеве руку, а никому сейчас вы не нужны больше, чем мне.

– У разных людей – разные нужды, – вполне серьезно ответила Фрайдис, – но все проходит в этом мире.

– Однако надеюсь, дружба не проходит.

Она вяло сказала:

– Проходим мы, и юный Мануэль, которого я любила одним ушедшим летом, сегодня мертв так же, как яркая листва того лета. Что у вас, седеющий вояка, общего с тем юным Мануэлем, у которого были привлекательность, юность и отвага, но не было ни человеческой жалости, ни постоянства в любви? И почему я должна давать приют его беспечным проказам? Ах, седой Мануэль, вы совершенно уверены, что ни одна женщина этого бы не сделала. А люди говорят, что вы проницательны. Посему прошу пожаловать на Саргилл, где единственный закон – моя воля.

– Вы, по крайней мере, не изменились, – чрезвычайно откровенно ответил дон Мануэль, – и вы кажетесь сегодня более прекрасной и юной, чем были в ту первую ночь на Морвене, когда я вызвал вас из высокого пламени, чтобы дать жизнь созданному мною изваянию. В общем, это было давным-давно, и я больше не создаю изваяний.

– Ваша жена посчитала бы это пустой тратой времени, – заметила королева Фрайдис.

– Нет, не совсем так. Ибо Ниафер – милейшая женщина, исполненная сознания долга, и она никогда ни в чем не перечит моим желаниям.

Тут Фрайдис слегка улыбнулась, увидев, как Мануэль считает, что он говорит чистую правду.

– В любом случае, – сказала Фрайдис, – без сомнения, странно, что на следующий месяц аист принесет вашего второго ребенка женщине, покоящейся под моей крышей на моей золоченой кровати. Да, Туринель только что рассказал мне о ваших замыслах, и это действительно странно. Однако намного более странно, что ваш первый ребенок, которого никакой аист не приносил и вообще не участвовал в придании ему формы, но которого вы создали из глины по воле своей гордой юности и по подобию своей гордой юности, должен разгуливать, прихрамывая, по свету в облике высокого молодого человека, и что вы ничего не знаете о его деяниях.

– Ох! А что вы слышали? И что вам о нем известно, Фрайдис?

– Я о многом подозреваю, седой Мануэль, благодаря домашним занятиям тем серым искусством, что не творит ни добра, ни зла.

– Да, – сказал Мануэль, – но что вам известно?

Она вновь взяла его за руку.

– Я знаю, что на Саргилле, где единственный закон – моя воля, вас рады принять, ложный друг и весьма неверный возлюбленный.

Он не смог вытянуть из нее большего, пока они стояли тут под нарисованным лицом, обращенным к ним с неприятным смехом.

И Мануэль с Ниафер оставались на Саргилле в ожидании ребенка. Король Фердинанд, ведший еще одну кампанию против мавров, прямо сейчас ничего не мог сделать для своего вассала. Но прибывали блестящие послы от Раймона Беранже, от короля Гельмаса и от королевы Стультиции, чтобы обсудить тот или иной возможный союз и срочную помощь. Все были очень дружелюбны и весьма неопределенны. Но Мануэль в настоящее время уделял внимание лишь Ниафер и будущему ребенку и позволял государственным делам подождать.

Затем появились два корабля с ратью герцога Асмунда, пытавшегося взять Мануэля в плен. И Фрайдис отправила некое послание, заставившее солдат забегать по палубе, воя волками, бросить мечи и крылатые шлемы и драться друг с другом руками и зубами, пока они все не погибли.