Земное притяжение

— Кто взял мою помаду?! Сто раз просила, перед съёмкой у меня ничего не таскать! Ну?! Кто взял?!

И она вывернула содержимое сумки в кресло.

— Наташенька, вот она. Я утром без ничего выскочила, думаю, хоть губы накрасить! А у тебя «Диор»!

Тут полуголая Наташенька заметила Макса, который так и стоял посередине шурум-бурума, взвизгнула и умчалась за шкаф. Ремень сумки потянулся за ней, за сумкой поехало кресло, застряло и с шумом опрокинулось. С него посыпались расчёски, прокладки, тюбики, флаконы, деньги, бумажки, пудреницы, тёмные очки и ручки.

Макс кинулся собирать.

— У нас посторонний! — из-за шкафа закричала девица. — Я же голая!

— Да кто тебя голой не видел?!

— Кто пустил посторонних в гримёрку перед съёмкой?! Выйдите, выйдите!

Макс поднял кресло и положил на него пустотелую сумку.

— Я не знал, что нельзя, — пробормотал он. — Извините.

Самым удивительным ему показалось, что девица нисколько не стеснялась находящихся в комнате людей, должно быть, от того, что они были «свои». А «чужого» Макса застеснялась.

Он стал пробираться к выходу, и в дверях столкнулся с Елизаветой Хвостовой. Она его не узнала.

— Тамара Павловна, — заговорила она, обходя Макса, как неодушевлённое препятствие, затормозившее её стремительное движение, — гость готов, ему сейчас звук вешают, он чаю попросил и коньяку. Я не знаю, налить?

— Налей, конечно, Лизочка! Гость есть гость.

— Да в тот раз рокер, помните, как накидался? Потом в кадре икал!

— Лизочка, к тебе молодой человек пришёл.

Елизавета Хвостова оторвалась от бумаг, которые она зачем-то всё время быстро и бестолково листала, и посмотрела по сторонам. Ничего интересного не увидела и опять уткнулась в бумаги.

— Это я к вам пришёл, — сообщил Макс. — Мы с вами встречались.

Тут она подняла на него глаза и несказанно удивилась.

— Здравствуйте, — сказал вежливый Макс.

— Здравствуйте, — отозвалась вежливая Елизавета. — А… вы на съёмку?

— Я к вам.

Елизавета огляделась по сторонам, словно ища помощи и поддержки.

— А у меня съёмка.

— Я подожду.

— Где Лена с блузкой?! — закричала из-за шкафа девица. — Я что, в эфир в лифчике сяду?!

— А что? — тут же отозвались с дивана. — Будет новое слово. Выйдешь к народу с открытыми чакрами!..

— Лену найдите!

— Я найду, — отозвалась Елизавета. — Тамара Павловна, сколько до записи?

— Минут десять.

— Точно?

— Лизочка, откуда я знаю?

Елизавета потянула Макса за рукав.

Он пошёл за ней, ему было весело.

— Всегда так, — заговорила Елизавета в коридоре. — Вот каждый раз так! Иногда мне кажется, что на телевидении работают самые низкоорганизованные люди! Ну, ни разу не было, чтобы мы без опозданий начали. И гость вовремя приехал, и операторы все на месте, так теперь Лена пропала!..

— Хотите, я ее найду?

— Кого? Лену? Да мы сейчас зайдём в костюмерную, и все дела.

Елизавета шла очень быстро, и он не сразу приноровился, отставал от неё на шаг.

— А правда, зачем вы пришли?

— Повидаться, — сказал Макс. — Давно не виделись.

Она посмотрела на него и засмеялась.

— Я вас утром даже не стала на нашу программу приглашать, вы же всё равно не согласитесь! А программа у нас неплохая, правда! Называется «Разговоры запросто».

— Многообещающе звучит.

— Мы всех гостей города стараемся приглашать, ну, всех! И артистов, и политиков, спортсменов тоже. И в первую очередь своих, городских, конечно, только своих у нас мало, они все уже кончились давно. Подержите!

Елизавета сунула ему папку и двумя руками потянула тяжёлую дверь:

— Лена! Лена, вы здесь?

— Да, да, — отвечали из глубины помещения, звук был глухой, как из погреба. — Сейчас иду!

— Мы опаздываем уже, а Наталья голая!

Следом за Елизаветой Макс протиснулся в тесное помещение, завешанное одеждой. Пожалуй, он никогда не видел такого количества тряпок, предназначенных прикрывать человеческую наготу!.. Одежда висела на рейлерах, громоздилась в ячейках шкафов, низвергалась с потолка на крючьях, вылезала из гардеробов — на дверях гардеробов тоже висела одежда. Здесь были костюмы, платья, блузки, жилеты, сорочки — отдельно и всех размеров. В ряд стояла обувь, явно ношенная, сначала мужская, потом женская, и ряд терялся в глубине комнаты. Обувь явно эволюционировала, от старомодных ботинок на «манной каше» к современным кроссовкам и кедам. Макс подумал, что там, в начале, должно быть, стоят сапоги и валенки, как же иначе, а ещё дальше лапти и опорки!

Худенькая темноволосая женщина выбралась из-за тряпичных курганов. На вытянутых руках, как на подносе, она несла нечто летящее, воздушное, свешивающееся на две стороны.

— Там пятно было, — озабоченно говорила женщина, — на самом видном месте. Я в прошлый раз не заметила. Когда Наташа его посадила! Пришлось быстренько застирать. Но уже всё, всё, бегу!..

— Зачем такая прорва одежды? — спросил Макс. — Для кого?!

Худенькая женщина улыбнулась. Улыбка у неё была дивная.