Земное притяжение любви. Сборник

– Гена, зачем ты каждый раз берешь с собой этот склад? Достаточно удочки и спиннинга, – тщетно увещевал брат.– Бредешь, как навьюченный верблюд, больно смотреть.

– А вдруг там водятся щука, сом или какая-нибудь диковинная рыба? Да те же раки требуют особого внимания,– заявлял с загадочным блеском глаз майор.—Что ж прикажешь их голыми руками брать. Нет, Виктор, своя ноша плеч не давит. Надо соблюдать ритуал. Лучше я поднатужусь, чем потом огорчаться и сетовать.

Из веранды мы вышли во двор. В небе сверкали прозрачные июньские звезды. Словно шляпки серебряных гвоздей, вбитых в бархат неба.

На востоке за дымчато-лиловой линией горизонта занималась заря. Над крышей отчего дома, невысокой печной трубой пролегал Млечный путь с россыпями звезд, словно кристаллами, просыпанной чумаками с дырявых обозов, сивашской соли. С веток высокой акации, растущей у окна, за ночь осыпалось много белых лепестков, запорошивших землю. В воздухе витал сладковато-приторный запах акации. В клумбах, старательно ухоженных матерью и младшими сестрами, дремали цветы разноцветные астры, гвоздики, ромашки…В саду от раскидистых вишен с созревающими ягодами ложились тени. Возле собачьей конуры зазвенел цепью черной масти Джек. Подал, свой звонкий голос, но признав нас умолк. Я потрепал его по мохнатому загривку.

Село спало под пологом неба и сенью деревьев. Робко начали заводить перекличку петухи, проявляя вокальные способности. Мы вышли за околицу и свернули на проселочную дорогу. С правой ее стороны абрикосовая лесополоса, с левой – море овса. Прибавили шаг, с наслаждением вдыхая свежие струи воздуха. В остях овса бриллиантами поблескивали капельки росы. Прошуршав крыльями, над полем взмыла птица, похоже, что перепел, так как дрофа крупная и является редкостью. Пролетела несколько десятков метров и затаилась.

Озеро, взойдя на пригорок, мы увидели издалека по его блестящей, словно ртуть, глади. Вблизи от зеркала воды на возвышенности расположилось село Лебединка с аккуратными домами под шифером. Я знал, что в километре от него находится еще одно селение Варваровка. Удивился резкому контрасту в названиях. Возможно, когда-то лебеди из заповедника Лебяжьих островов, что в Каркинитском заливе Черного моря, случайно прилетели сюда, что и послужило поводом для столь красивого поэтического названия.

– Вот оно лебединое озеро,– преувеличив достоинство водоема, произнес Виктор, когда мы подошли к пологому берегу и вместо величавых и гордых белых птиц увидели сытых гусей, индюков и уток с оперившимися выводками. Из камышей и травы дружно попрыгали в воду лягушки. А влажная почва была истоптана копытами коров, овец, коз и прочих домашних животных. В мое сознание закралось опасение: есть ли вообще здесь рыба?

–Ни лебедей, ни рыбы, – посетовал я.– Если и была, то ее коровы съели. Остались одни головастики и лягушки для гурманов.

–Не отчаивайся. Что главное в рыбалке? – с иронией спросил брат и сам же ответил. – Спортивный интерес, азарт охотника.

– Ради этого мы и поднялись в такую рань, – подтвердил Геннадий и снял с плеч тяжелый, килограммов на восемь, армейский, цвета хаки, вещмешок. Положил его на зеленую траву, развязал. И начал поочередно выкладывать рыбацкие снасти: коробки с крючками, катушки с лесками, маленькие и массивные грузила, отрезки сети и водонепроницаемый общевойсковой защитный комплект ОЗК – мечта любого охотника и рыбака. А также несколько видов приманки, изготовленной по особым рецептам для ловли карася, окуня, щуки и других видов пресноводных.

–Ну, теперь держись, рыба! Гена настроен все озеро выгрести, – пошутил Виктор, давно привыкший к неизменному ритуалу майора. Выбрав места и наживив крючки, мы с братом забросили лески в воду. Держа удилища, внимательно следили за поплавками. А майор все еще раскладывал свое имущество, словно был занят инвентаризацией. Сиганувшие в воду лягушки, собравшись на противоположном берегу, устроили какофонию. Высовывались на поверхность, вытаращив глаза, взирали на пришельцев с удилищами.

–Было бы сколько рыбы, сколько этих солистов, – сказал я, вспомнив, как на уроках анатомии мы пугали девчонок лягушками, обреченными на препарирование. В классе тогда стоял крик и визг.

– Здесь воды, наверное, по колено, нерестилище для лягушек и жаб,– посетовал я, взирая на неподвижный поплавок. Солнце к этому времени выплыло из-за горизонта и окрасило воду ярко-багряным цветом. Я не заметил, как подошел подросток в возрасте тринадцати-четырнадцати лет с вихрастым светлым чубом и с удочкой в руке.

– Напрасно время убиваете, ничего не поймаете, разве, что мелких глупых карасей, – сообщил он с вызовом и указал рукой на один из ближних домов. – Рядом живу и поэтому знаю. Рыба сытая, прикормленная и на крючок не берется. Не видать вам ни карасей, ни окуней и даже пескарей, как собственных ушей.

–Погоди, нас стращать, как тебя зовут? – поинтересовался Виктор.

– Коля, Николай,– ответил подросток.