Земное время №2 2016

Являясь избирательной, детская память, вместе с тем, умудряется запечатлеть самые невероятные и неожиданные события и дни, которые остались в памяти навсегда. Нередко это бывает какой-то эпизод, короткая бытовая сценка или зарисовка, а иногда – значительный отрезок жизни с реальными людьми и событиями. Рижане, представлявшие поколение тех, кто познал все ужасы войны, находились во второй половине 40-х – начале 50-х годов в несколько других условиях, чем жители большинства городов и поселков Европейской части СССР. В отличии от разоренных войной городов России, Украины и Белоруссии, города и поселки Латвии остались нетронутыми военными смерчами. Развалины тех немногих разбитых рижских зданий уже за два-три послевоенных года были убраны либо восстановлены. Даже фонтан у величественного здания Национальной оперы начал функционировать в конце лета 1945 года. Не познали рижане в полной мере всех «прелестей» талонной системы на основные виды товаров и голод, царивший во многих районах огромнейшей страны. Позднее часто во многих советских изданиях приходилось сталкиваться с утверждением, что вся страна помогала восстанавливать разрушенное войной хозяйство республик Прибалтики. Не собираюсь оспаривать этот тезис, но прекрасно помню, что все продукты питания, реализуемые в магазинах и на городских рынках, были выращены, произведены или изготовлены в Латвии. Да и в 60-80-е годы прошлого столетия жители приграничных с республиками Прибалтики областей, прилавки магазинов которых отличались пустотой, закупали продукты питания в магазинах Литвы, Латвии и Эстонии. Население республик Прибалтики после тяжелой, кровопролитной войны представляло собой далеко не однородную, восторженную приходом советской власти, массу. Эти люди были разные по политическим пристрастиям, социальному положению, воспитанию и национальности. Среди них даже русские жители нередко по своим взглядам отличались друг от друга. Некоторые из них только после войны обосновались в Латвии, но быстро адаптировались в республике: выучили латышский язык, освоили и приняли, как должное и естественное, традиции и быт местного народа. Другие – не захотели знать язык, нравы и психологию латышей, всячески пытались подстричь их под «советскую гребенку» и втиснуть в привычные и традиционные штампы. Большинство из них, как правило, обладали политической, административной и законодательной властью. Их «политика унтера Пришибеева», в конечном итоге, способствовала в начале 90-х годов прошлого столетия мгновенному выходу республик Прибалтики из состава СССР. Они «железной рукой» наводили порядок, расправлялись с неугодными и инакомыслящими людьми. Была и категория русских, которые либо издавна жили в Латвии, либо их сюда пригнала волна революции и гражданской войны. Вспомнил я об этих людях в связи с тем, что неоднократно встречал их в нашем доме или на даче.

В субботние вечера я с младшей сестренкой Татьяной старались вести себя тихо и незаметно, чтобы родители не отправляли нас пораньше спать.

Была и категория русских, которые либо издавна жили в Латвии, либо их сюда пригнала волна революции и гражданской войны.