Земное жилище

светлый подмастерье, снимающий мерку с островов,
синий каменотес заливов, бухт, берегов,

бесконечный пленник среди скал, дюн, побережий,
вечные цепи пены рвешь ты и режешь!

Эта прекрасная размеренная жизнь

На кухне принимают утренний душ тарелки,
рог фонаря таранит брюхо тумана,
в корзинах серебрится рыба, и полицейский
посинел от рассветного холода, — значит,
самое время оставить последний рубеж сна.

И вот я вхожу в день, дабы изменить порядок вещей,
осуществляя свое невнятное предназначенье.
Между тем воробьи затеяли заговор,
на который деревья смотрят сквозь пальцы,
и всадники дыма скачут над печными трубами.

Каждое блюдо — это немножечко и время года,
каждый шаг — это начало дороги,
в каждой ладони — зачатье или кончина вещей.
Встают один за другим часы
со штыками курантов наперевес,
и под эскортом ночей плетутся плененные дни.

Земное жилище

Живу я в карточном домике,
в строенье песчаном, в воздушном замке
и провожу время, ожидая
обвала стены, явленья луча,
почты небесной с финальным известьем,
приговора, который принесет в себе оса,
приказа, который, как бич кровавый,
развеет по ветру ангелов пепел.

Тогда потеряю свое земное жилище
и окажусь сызнова голым.
Рыбы, светила
поднимутся по теченью своих небес опрокинутых,
но все, что цвет, птица или имя,
станет снова только горстью ночи,
и на останки чисел и перьев,
на тело любви, созданное из плода и музыки,
опустится в конце концов, как мечта или тень,
беспамятный прах.

Безымянный остров

Просмоленная лодка,
опочив на боку,
про соленую тину
что-то шепчет песку.

Да и сосны бормочут
то же, что и вчера.
Испытующе смотрит
из-под кроны кора.

Только что ей увидеть,
кроме тощих ворон
над костьми погребенных
в красноземе времен?

Точит жаркую гальку
камнеед-солнцепек.
День за днем утекает
в раскаленный песок.

Над камнями развалин,
что в сосновом бору,
проливается ливень,
расплодив мошкару.

Отражаясь в заливе,
как в оконной слюде,
бродят тени-дикарки
по колено в воде.

И покуда на берег
не пригонит тайфун
миллионокопытный
разъяренный табун,

этот вымерший остров,
словно город на дне,
стекленеет в упруго-
голубой тишине.

Безымянные тени
чертят древнюю пыль,
будто в память вплывает
позабытая быль.

Северо-восточный ветер

Растревожив деревья,
рыб, паруса и палатки,
Север и Восток при поддержке своих водяных бригад
приводят в действие план земных беспорядков:

и вторгаются всюду обезумевшие табуны ветра,
табуны ветра с криком единодушным, осенним,
волки и безутешные матери,
и обрушиваются стены ветра от постоянного землетрясенья;