Земное жилище

Никто не знает, почему существуют на свете птицы,
винная бочка полной луны,
мотылек, обрекающий себя на самосожженье,
и женщина, счастливо улыбающаяся за решеткой арфы.

Но надо одеваться в дождь,
в незримые и добродушные вещи
и бриться осколками радуги
и ласточкиным крылом.

И мыть скудное золото дня,
считая его по крупинке,
когда раненый закат сжигает за собой мосты
и надвигается ночь-амазонка во главе черных племен.

И тогда берешь слово ты, Небо:
вспыхивает огнями твой горний город,
по которому, глядя на нас в тишине,
бродят толпы с пылающими факелами.

И зыблются все преходящие формы:
юноша, распростертый статуей в постели,
женщина, чья грудь — словно два птичьих сердца,
заговорщица-смерть, прикинувшаяся скорпионом.

Смерть одевает землю
черной своей скорлупой,
в которой копошится
чудовищный паук.

Мертвые — это монахи
из Ордена Подземных Схимников.
Что значит умереть — потерять ли все на свете
или обрести свою древнюю родину?

Пресыщенный годами и женщинами,
ты съежился под богом, вонзившим тебе в бока шпоры,
и только память о земных вещах
уже бесполезным теплом греет твои ладони.

Населенное одиночество

Одиночеству неба с мельтешением крыльев,
одиночеству моря с плавниковою гущей
продолжением служит одиночество наше —
одиночество суши, населенное сущим.

Никогда не забудет старый короб гитары
то, что чувствует даже несмышленая поросль:
не листва вообще умирает, а листья,
и не сад, а деревья осыпаются — порознь.

Потому-то морозом подирает по коже
этот ветер вечерней пустыни, сквозящий
в полумраке пещеры и в зашторенной спальне —
ветер, статуям в парке волоса шевелящий.

Он врасплох настигает колокольным ударом
или щебетом птицы на щемящем рассвете,
и мы мечемся тщетно в заколдованном круге,
натыкаясь повсюду на прозрачные сети.

Одиночество! Каждый твой узник и пленник
неизбежно другими будет узнан и признан —
все мы носим на лицах одиночества мету,
все мы граждане этой необъятной отчизны.

Октябрь

Октябрь — это яблоко года. Сад
рухнул в гробы телег.
Промотан нивой до колоска
ее золотой век.

Октябрь — это птица голубизны,
севшая на плетень,
которую нам подают на стол
тридцать один день.

Всему земному подбит итог,
все уравнено в правах:
ломкие листья — битый хрусталь;
мука — это белый прах.

Затоптан костер плодов и листвы,
звенит под ногой земля.
Лишь изредка вспыхивает на зубах
искорка миндаля.

Степенный октябрь в крахмальной заре,
в мантии мглы ночной.
Сумерки года заволокли
ветреный зной.

Девять долгих месяцев он провел,
зрея в утробе небес,
чтоб принести в упадочный мир
точный размер и вес.

Призрак в гостях