Земной Круг. Море Осколков

— Отец Ярви — искусный целитель, мой король, — сказала Колючка. — Я бы умерла, если бы не он.

— Да уж, — пробормотал Атиль, глядя куда-то в сторону. — Надеюсь, его искусность и мне сослужит добрую службу. Я должен отправиться на север и преподать этим ванстерцам урок. У Крушителя Мечей, видите ли, возникли вопросы к нам…

И голос его стал злым и скрипучим:

— И что мы ему ответим?

— Сталь! — прошипела Колючка, и другие воины эхом повторили это слово.

Атиль сжал пальцы на рукояти меча, бледная рука его дрожала. И Колючка подумала, что, пожалуй, вряд ли в ближайшее время он сможет встать против нее в учебном поединке.

— Сталь, — выдохнул он и медленно осел, кутаясь в шубу.

И стал смотреть на тренирующихся мальчишек — словно забыл, что Колючка все еще здесь.

— Отец Ярви ждет, — тихо проговорил Колл.

И повел ее по траве прочь, через темный зал и вверх по длинной лестнице, и сапоги их скрипели на камне в темноте, а крики мальчишек гасли далеко внизу.

— С Брандом все хорошо?

— Откуда мне знать? — резко отозвалась Колючка — и тут же пожалела об этом. — Прости. Надеюсь, что да.

— А вы с ним… — и Колл покосился на нее, — … ну… это самое?

— Я не знаю, что мы с ним это самое, — гаркнула она — тьфу ты, опять вспылила, и опять зря. — Прости.

— Я смотрю, тебе скучно.

— Это потому что мне заняться нечем, — прорычала она. — А кое-кто уплыл, между прочим, навстречу славе и подвигам! А я нет!

Она уже много дней пребывала в самом скверном расположении духа, и нынешний ушат презрения от воинов Атиля не способствовал его исправлению. Целыми днями она терзалась беспокойством. А что, если Бранд вернется и не захочет больше ее видеть? Или она не захочет с ним больше встречаться? Или он вообще не вернется? После того, как они переспали, в голове стало крутиться гораздо больше вопросов, и ни на один из них она не знала ответа.

— Чертовы мужики, — пробормотала она. — Без них было бы гораздо лучше!

— А я-то чем провинился? — удивился Колл.

— Я не про тебя, — улыбнулась она, взъерошив ему волосы. — Пока.

Заскрипела тяжелая дверь, и она вступила в пещеру чудес. В круглую комнату, слабо освещенную мигающими лампами. Здесь пахло специями и пылью, а по стенам тянулись полки с книгами, банками с сушеными листьями и цветными порошками, черепами животных и какими-то палочками, пучками травы и усеянными блестящими кристаллами камнями.

Сафрит тоже была здесь. Она поманила Колючку с лесенки, которая вела к арке с другой дверью.

— Ты, главное, не волнуйся.

— Чего?

— Все будет хорошо, что бы ты ни решила.

Колючка удивленно посмотрела:

— Вот теперь я заволновалась.

В соседней комнате она увидела отца Ярви. Тот сидел на высоком стуле у очага, посох эльфьего металла поблескивал в свете пламени.

Сафрит у самого порога опустилась на колени и поклонилась так низко, что чуть не стукнулась лбом о пол, а Колючка фыркнула и решительно шагнула вперед.

— С каких это пор люди тебе земно кланяются? А, отец Ярви? Я думала, ты отказался от престола…

И тут она огляделась и увидела королеву Лайтлин. Та сидела по другую сторону очага, спустив платье с одного бледного плеча. И прижимала к себе меховой сверток. Конечно, это же принц Друин. Наследник Черного престола.

— Боги.

Они что, сговорились? В каждом углу ее особа королевского рода подстерегает… Она опустилась на одно колено, тут же сбила локтем какой-то кувшин с полки, попыталась поймать его, сбила еще один… в общем, государыню она приветствовала, прижимая к груди груду звякающих осколков и кувшинного содержимого:

— Прошу прощения, моя королева. У меня на колени вставать не очень получается…

И тут же вспомнила, что эти самые слова она произнесла при их последней встрече в порту Торлбю. Перед отплытием. И лицо ее вспыхнуло — прямо как тогда.

Но Лайтлин, похоже, этого не заметила.

— Таковы все лучшие люди.

И она указала на третий высокий стул рядом с очагом:

— Лучше присядь.

Колючка присела, но удобней себя не почувствовала. Королева и служитель склонили головы к плечу, прищурились и разом уставились на нее. Как же они похожи… Они все-таки мать и сын, что бы там ни говорила клятва — мол, что теперь у Служителя нет другой семьи, кроме Общины. Оба они смотрели на нее — и молчали. Под этим двойным оценивающим взглядом Колючка почувствовала себя крошечной, величиной с булавочную головку. А принц все сосал и сосал грудь, а потом высунул из меха тоненькую ручку и дернул за золотую прядку.

— Когда мы последний раз виделись, — наконец произнесла Лайтлин, — я сказала тебе: дурак хвастается тем, что собирается сделать. Герой — делает, что должен, без лишних слов. Похоже, ты хорошо усвоила урок.

Колючка изо всех сил пыталась не нервничать. Конечно, Торлбю казался ей теперь маленьким, а славные воины — не такими уж и славными, но Золотая Королева по-прежнему внушала благоговейный ужас.

— Я старалась, моя королева.

— Отец Ярви сказал мне, что ты хорошо училась. И стала смертельно опасной в бою. Он сказал мне, что ты убила шестерых коневодов в бою на Запретной. И что семеро воинов, посланных убить Императрицу Юга, вступили в бой с тобой, и ты, безоружная, всех их убила.