Земной поклон. Честное комсомольское

- Список вот, пожалуйста! - Миша расстегнул темно-коричневый меховой тулупчик с длинным ворсом, из бокового кармана черной вельветовой куртки достал бумажку и протянул ее врачу.

Илья Николаевич взял список, повертел его в руках.

- Это ведь очень больно, ребята! - сказал он.

- Мы знаем! - вздохнул самый маленький школьник в пальто с отцовского плеча.

- У Сережки взяли кожу, у Пипина Короткого - тоже. Они же вытерпели. Вот с меня и начните, я первый в списке, - сказал Миша и начал снимать тулуп. Руки у него заметно дрожали.

Доктор остановил его:

- Что ж, ребята, когда нужно будет, я вас по этому списку позову… Комсомольцы вы?

- Комсомольцы! - хором ответили ребята.

- Саша-то нашим секретарем был… Надолго, доктор, мы без вожака-то? - спросил Миша.

Он смотрел на доктора вопросительно и требовательно.

- Скрывать не стану, состояние Коновалова тяжелое…

- Он может умереть? - широко открывая большие, голубые глаза, спросил Никита.

Доктор вскинул брови, склонил голову, развел руками.

Несколько мгновений прошли в полной тишине.

- Возьмите кожу прямо сейчас!.. - умоляюще сказал Миша.

- Понадобится - обязательно возьмем, - пообещал Илья Николаевич. - Ну, а теперь до свидания!

«ОСТАВЬ МЕНЯ…»

С той минуты, когда на пожаре Стеша услышала крики о помощи и кто-то в толпе назвал Сашино имя, с той самой минуты для нее время словно остановилось, показалось, что молодость ушла и на свете осталась она одна-одинешенька, со своими несбывшимися мечтами, со своим неисходным горем.

Расталкивая толпу, она пробралась к мастерской и увидела, как вынесли Сашу с запрокинутой головой, с бесчувственно повисшими руками. Она думала, что он мертв, и не могла совладать с собой. Заломив руки, она закричала так, что вокруг нее все затихло.

Вместе с матерью Саши и его школьными друзьями она бежала за носилками до больницы, ничего перед собой не видя, спотыкаясь, как слепая. В больницу пустили только мать. Но толпа не расходилась, и среди Сашиных друзей у крыльца стояла и Стеша, без кровинки в лице, и ждала, как распорядится судьба.

Вот тогда-то в первый раз на крыльцо вышла Софья Васильевна и сказала:

- Состояние тяжелое. Ожоги занимают очень большую площадь. В сознание еще не приходил. Да и хорошо: хоть боли не чувствует.

Стеша отделилась от толпы, бросилась в березовую рощу, обхватила руками тонкое деревце, прижалась к нему щекой и неутешно заплакала. Вскоре ее нашла Зина Зайцева. Она обняла подругу и стала утешать:

- Ну успокойся, жив же он. Молодой, здоровый, выживет обязательно! Поправится, снова придет, сядет за свою парту. - И не удержалась, сказала то, что слышала в толпе: - Говорят, ожоги сильные, особенно лицо. Ну, пусть следы останутся. Ты же его не разлюбишь за это?

- Пусть обезображен. Пусть без ног, без рук, только бы жив! - рыдала Стеша.

- Вот как ты его любишь! - не то с удивлением, не то с завистью сказала Зина.

Она не знала еще такого чувства. Но Саша всегда нравился ей, и, если б не Стеша, не Сашино чувство к ней, Зина, конечно, дала бы волю своему сердцу.

- А другие, знаешь, на человека с лица смотрят, - продолжала Зина. - У моей старшей сестры, Лены, на фронте муж был ранен. Вернулся домой - узнать нельзя: на лбу шрам, на щеках рубцы, подбородок срезан. Так она в тот же день от него ушла. «Кажется мне, говорит, что это не он». Вот какая!

- Какая гадкая, бездушная!.. Нет, не любила она его!..

Стеша представила Сашу с рубцом на лбу, со шрамами на щеках, с изуродованным подбородком. Неужели бы поколебалась тогда ее любовь к нему? Нет! Никогда! Наоборот. Любила бы его еще больше, как мать любит больше других свое искалеченное дитя.

- А может, ты ошибаешься? Может, тоже разлюбишь, когда он вернется со шрамами?

- Уйди, Зина, оставь меня, мне одной легче! - умоляюще сказала Стеша, снова прижимаясь щекой к стволу березки.

- Нет, пойдем домой. Я тебя провожу, - опомнилась Зина. - Отец тебя еще на пожаре искал.

- Оставь меня, уйди! - повторила Стеша и опять зарыдала.

Зина удивленно посмотрела на подругу.

- Ну, побудь одна, побудь, - снисходительно разрешила она, - а я, может, что-нибудь еще о Саше узнаю. - И Зина пошла к ребятам.

ЛУННОЙ НОЧЬЮ

Вы помните тот вечер, когда начался пожар МТС? Екатерина Ермолаевна рассталась тогда с Александром Александровичем в полной уверенности, что то была их последняя встреча. Она долго стояла в темноте около низкого белого дома с двумя окнами, выходящими в палисадник, где прожила четыре дня. Она пыталась унять слезы и успокоиться. Потом увидела зарево и, как все жители Погорюя, побежала на пожар. Здесь был Александр Александрович, и она не отрывала от него глаз, прячась в толпе и считая, что судьба сжалилась над ней, дав ей возможность еще раз его увидеть.

Но когда из-под горящих бревен вытащили Сашу Коновалова, она, повинуясь долгу врача, бросилась к больному. Екатерина Ермолаевна знала, что Коновалов - любимый ученик Александра Александровича. Она видела, в каком тяжелом состоянии находился и сам Александр Александрович, когда, не помня о себе, вместе с другими спасал из-под горящих балок Сашу Коновалова.