Земные громы

Постепенно у Грабина возникла мысль сделать параллельно два проекта. Закончить А-51 и представить чертежи чисто дивизионной пушки. Сотрудники отдела поддержали его идею. Все понимали, что работать придется больше, не считаясь со временем, но было желание сделать оригинальную, нужную армии пушку. А может, как и Грабину, конструкторам хотелось как-то восполнить почти напрасно потраченные месяцы, показать, что они и сами понимали ошибочность увлечения универсализацией.

И вдруг, как снег на голову, пришел приказ о ликвидации конструкторского бюро. Помещение и оборудование предписывалось сдать другой организации, коллектив, созданный с таким трудом, полностью расформировать, каждому предлагалось самостоятельно искать место работы.

— Как же так? А чертежи? А планы? — недоумевали конструкторы.

Всюду пожимали плечами: приказ есть приказ.

И везде твердили одно: есть более перспективный динамореактивный принцип. Создается сеть конструкторских бюро, нужны помещения и производственные площади. Вот и решено новому дать дорогу, старое, отживающее свой век, потеснить. Будущее за системами, основанными на динамореактивном принципе. Классическая ствольная артиллерия уходит в прошлое.

Жизнь преподнесла Грабину тысячи бессонных ночей. Но эти были самыми мучительными. Он был еще молод и как конструктор, и как организатор. Перед ним открылось несколько дорог. На одной лежал камень с надписью «Дивизионная пушка», на втором камне, у едва проторенной тропки, стояли три загадочные буквы «ДРП», третью, ухабистую, дорогу венчала табличка «Универсальная пушка». Какую из них выбрать? Куда повести людей, которые поверили в него, сердцами потянулись к нему и с надеждой ждут его решения?

Но оказалось, что обычные пушки не забыты совсем. Кто-то из молодых конструкторов получил весть о том, что создается новый артиллерийский завод. Завод большой. Выпускать будет пушки нескольких калибров. Именно этому заводу в 1934 году было поручено подготовить опытный образец полууниверсальной пушки А-51.

— А что, если махнуть туда всем отделом?

Мысль, высказанная вначале робко и неуверенно, постепенно окрепла, приобрела вполне реальную организационную основу. Один за другим конструкторы высказывали готовность держаться вместе с коллективом. С собой решено было везти все подготовленные чертежи, а также легкое оборудование: чертежные доски, столы, конструкторский инструмент. Заодно упаковали справочную и специальную литературу.

Настроение было приподнятое. Никто не жалел, что приходится покидать Москву, даже жены и дети, поддавшись общему подъему, с надеждой смотрели в будущее, строили планы, как заживут вместе одной семьей в еще неизвестном им, но привлекательном городке. Пусть там не было тех удобств, которые давала столица, но была интересная работа.

Пора становления

Вековые медноствольные сосны, среди которых расположился завод, подчеркивали его молодость. Завод только начинал жить, а деревья стояли с незапамятных времен, нехотя уступая место рабочим корпусам, жилым домам, магазинам и детским яслям. Неподалеку от заводской территории располагался полигон, где с утра до вечера разрывали тишину раскаты орудийных выстрелов. Шли испытания опытных и серийных пушек.

Конструкторского бюро на заводе практически не было. Небольшой отдел из трех инженеров занимался в основном мелкими доработками и помогал специалистам разбираться в чертежах. Приезд большой группы столичных конструкторов обрадовал и в то же время озадачил руководство. Директор завода Леонард Антонович Радкевич понимал, что многие производственные вопросы будут решаться лучше. Но ему было ясно и то, что приезжие не ограничатся доработкой и усовершенствованием выпускаемых пушек. По всему чувствовалось, что у коллектива есть свои творческие планы. Значит, москвичи начнут заниматься опытно-конструкторской работой. Им определят план, который ляжет дополнительным грузом на плечи еще не окрепшего завода.

На первой же встрече с приезжими Радкевич решил внести ясность в этот вопрос. Он подробно рассказал о том, что в строительстве завода возникли непредвиденные осложнения. Германская машиностроительная фирма неожиданно расторгла заключенный контракт и отказалась поставлять станки специального назначения. Приходится многое менять, приспосабливать отечественное оборудование. План по выпуску орудий не уменьшен, его надо выполнять.

— Коллектив у вас большой, — заключил Радкевич, — будете помогать цехам выполнять поступающие заказы. Знаю, что вы мечтаете об опытно-конструкторской работе. Сам бы с удовольствием занялся ею. Но сейчас не до этого. Дать план — вот наша задача.

Расходились с этой встречи понурые. То, для чего приехали на завод, о чем мечтали, оказалось под запретом.

— Что приуныли? — Грабин старался приободрить товарищей. — Москва не сразу строилась. Разберемся в заводских делах, наладим выпуск своей полууниверсалки, тогда и двинем дивизионку.

На другой день на заводе было создано самостоятельное конструкторское бюро, начальником которого стал Василий Гаврилович Грабин.