Земные громы

— Это ты верно решил, — одобрил Сундугеев, — к труду и самостоятельности надо детей сызмальства приучать. Поговорю с хозяином, думаю, не откажет. В его же пользу. Работают хлопцы у нас наравне со взрослыми, а получают гроши.

Рекомендация Сундугеева сыграла свою роль. Хозяин мастерских Сушкин решил взять Василия на работу подмастерьем. Определил и плату.

Текут один за другим долгие и трудные дни. Стучат по металлу кувалды. Гнутся под этими ударами огромные листы, принимая нужную форму. Намертво стягивают заклепки отдельные части будущих котлов. Гордостью наполняется сердце Василия Грабина. Он — рабочий. Его труд нужен людям, и ему платят за это.

Но однажды Василий не узнал своих мастерских. Пора начинать работу, только люди не спешат по своим местам, стоят кучками, о чем-то оживленно переговариваются. Взял Василий инструмент, но Сундугеев остановил его:

— Не надо. Бастуем мы.

Еще не поняв смысла этого слова, Грабин положил на место сумку с инструментом. И тут же раздался громкий призыв:

— Выходим на площадь. В стачке участвует весь город.

Вместе с другими подростками Василий в общем ряду с рабочими вышел за ворота мастерских. Стачка прошла организованно. Выступавшие ораторы говорили о том, что волновало каждого: о дороговизне, о низкой заработной плате, о произволе хозяев.

Василию казалось, что после такой стачки жизнь пойдет по-другому. Но все осталось по-прежнему. А вскоре дела и вовсе ухудшились. Хозяина мастерских, который был офицером запасного полка, призвали в действующую армию. Предприятие он решил закрыть, Грабин потерял работу. Несколько дней он обивал пороги заводов и учреждений, но напрасно. Даже для квалифицированных рабочих не было места. Пришлось опять возвращаться в станицу.

— Ну что, набрался ума-разума в городе? — встретил его Федоренко, оглядел с ног до головы, видимо, сразу определил, что мальчонка окреп и подрос, а поэтому сказал примирительно.

— Если хочешь, работай вместе с отцом. Только на полную плату не рассчитывай. Детский труд — он и есть детский.

— Так ведь это понятно, — поспешил согласиться отец. Он боялся, что хозяин вообще откажется принять Василия.

— Только не забывайте мою доброту, — предупредил Федоренко, — а то стараешься для вас, а вместо благодарности вы волками смотрите.

Он будто предвидел, что отношения с младшим Грабиным сложатся у него трудные…

Погруженный в воспоминания, генерал Грабин не заметил, как небо потемнело. Он даже вздрогнул, когда раздался резкий и оглушительный грохот. Дождя еще не было, и удары грома напоминали орудийную стрельбу. «А ведь наши пушки похожи на земные громы», — подумал Василий Гаврилович, откинувшись на спинку сиденья. Стекло начали наискосок перечеркивать седые линии, пошел дождь. Шофер сбавил скорость: дорога заблестела и сделалась скользкой. Грабин успокоился, прикрыл глаза и весь ушел во власть воспоминаний.

…В тот день предстоял очередной ремонт. Пришли, как всегда, с рассветом. Василий помогал отцу разбирать рассевы. Сита были старые, приходилось во многих местах нашивать заплаты. Торопились управиться до вечера. Но пришел Федоренко, поманил Василия пальцем, подвел к выгребной яме. Глубокий ров за машинным отделением был забит золой.

— Надо очистить.

Кочегар стоял тут же, но не собирался лезть в зольную яму. Видимо, хозяин решил, что труд подростка обойдется дешевле. У Василия дух перехватило от обиды, на глаза набежали слезы.

— Лезь, чего застыл?

— Не полезу. Я отцу помогаю. А это не наша обязанность.

Хозяин подскочил, будто его ударили кнутом по ногам.

— Ах, щенок, об обязанностях заговорил! Я тебе покажу обязанности. Что надо, то и будешь делать. Лезь немедленно.

Василий стоял, наклонив голову, и молчал. Это еще больше взбесило хозяина.

— Что делается! Я их кормлю, пою, а этот змееныш не хочет слушаться!

— Не вы нас, а мы вас кормим, — зло выкрикнул в ответ Василий.

— Что? Что ты сказал? Да я… Да ты…

— Мы работаем, а вы только и знаете гарнц собирать.

— Ну, оборванец, голытьба проклятая. Каких речей где-то наслушался… Да за такие разговоры в тюрьме сгноить мало. Ты что же, работать отказываешься? Белоручкой вырасти решил?

— Белоручки — это ваши дети, а у меня руки в мозолях. — Василий для убедительности протянул хозяину ладони.

— Гляньте-ка, люди добрые, он с моими детьми поравняться хочет. Да знаешь ты, босяк, что они будут горными инженерами? А тебе все равно придется зольные ямы чистить. В грязи родился, в грязи и помрешь.

— Нет, это я инженером буду! — выпалил Василий, и, повернувшись, пошел от ямы.

До конца дня, ничего не рассказав отцу о ссоре с хозяином, Василий занимался ремонтом. Закончив работу, собрались домой. Но у ворот их как бы невзначай повстречал Федоренко:

— Ты уже знаешь, Гаврила, что твой парень сегодня не послушался меня, не захотел зольную яму чистить?

— Он мне помогал, ему не до ямы было, — сделав вид, что знает о происшествии, ответил Грабин-старший.

— Мало того, — продолжал хозяин, — он сказал, что я даром хлеб ем, что дети мои белоручки и он работать на нас больше не станет.