Zend

Второй — одеть очки, и взглянуть через них на страницу. Есть подозрения, что последний вариант уж точно не сработает. Уж больно эти очки похожи на ровесника скрепки, которой были сцеплены читаемые мной листы. И уж точно не походили на современный девайс.

Но если даже это девайс, то он сам стоит никак не меньше… я даже не могу сказать сколько. Я слежу за новинками научной мысли человечества. Без фанатизма, конечно же, но тем не менее. Нигде такой электроники не видел. Оправа очков слишком тонкая, похожа на проволоку — в середину ничего не спрячешь.

Разве что, если и существует, то пользуются такими очками только разведчики. Ну уж точно не люди, которые хотят развести меня на деньги.

— «Химическое напыление!» — Взрывается в голове.

Я чуть было не бросился к очкам, но вовремя остановился. Это тоже слишком сложно и дорого для разводил. Все-таки это лимонный сок, или что там называют невидимы чернилами.

Решаю начать с последнего варианта. Если не получится, придётся идти на поклон к соседям — за свечкой. И придумывать зачем она мне понадобилась в столь позднее время. Скажу, что для тёмного обряда. Посмеёмся вместе — это если пойду к соседу справа. С ними ещё более-менее контакт налажен.

К соседям напротив я не пойду. Там в обеих квартирах живут старушки, у которых на старости лет осталось единственное развлечение — создавать драму и скандал, по любому поводу и на пустом месте. Ну и вставать очень рано утром, и куда-то ехать в городском транспорте. Они и без моих шуток решат, что я сатанист, и завтра же с утра растрезвонят на весь двор.

Так и представляю их разговор с подружками где всем за седьмой десяток:

— А Ондрюшка то наш сатанист!

— Да не может быть.

— Во те крест! Вчера сама видела, как бегал по квартирам, свечки у соседей клянчил! Небось свои уже на грязные ритуалы и всякие пентаграммы то пожог все!

М-да. Есть подозрения что именно так и будет. И уже к обеду одна из подружек вспомнит, что своими глазами видели, как я домой живых черных куриц таскал. А кудахтанья из квартиры не слышно. Значит принёс в жертву. И расскажут, что я баб к себе вожу, исключительно для оргий.

А с другой стороны может забудут, что я наркоман…

На самом деле я чистый. Как раз из тех чистых, что не «пачкались» ни разу. Но как-то после сильнейшего бодуна я попросил у соседа обезболивающее, да ещё и упомянул о том где я был, и как там веселился. Похвастался на свою голову.

Видимо кто-то ухо грел за дверью квартиры, напротив. Уже под вечер я стал наркоманом, и на следующий день весь двор знал точный адрес местного притона. Удивительным образом совпадающий с моим местом проживания.

Тем же вечером ко мне прибежал арендодатель. Их ровесник. Бывший мент. Я, когда дверь открыл, подумал, что меня с вещами на выход попросят. Это я понял по его выражению лица.

Тогда произошёл вдумчивый разговор. После которого я почувствовал, что такое быть на допросе. Он мне только лампочкой в лицо не светил. С меня сошло семь потов. Но Валентин Александрович, расставил все точки над «И». Он и с соседом поговорил, и со старушками на лавочке. Затем вернулся ко мне, попросил сто грамм. Я честно признался — алкоголя в квартире не держу. Но если сильно надо, могу сбегать в магазин. Он ответил отказом, и похвалил за пренебрежительное отношение к «градусным» напиткам.

После этого старушки поутихли. То есть с ультимативных заявлений перешли на тихое бурчание, слышное всем проходящим — особенно мне.

Вспоминая тот случай, я решаю — уж лучше завтра свечку куплю. А сегодня воспользуюсь очками.

Одеваю на нос очки. Снимаю скрепку, чтоб не мешала читать. Беру в руки чистый лист. Пусто. Думал уже идти спать, как на бумаге начинают проявляться буквы. Именно проявляться — закорючка за закорючкой. Неторопливо сливаются в буквы, а те в слова.

Меня тряхнуло — желание спать испаряется в одно мгновение. Если бы это были какие-нибудь современные технологии, то текст, я бы увидел сразу. Он бы точно не начал медленно проявляться.

— «Если это разводилы, то я отдам им деньги, только ради того чтоб узнать, как они это сделали».

Затем приходит следующая мысль:

— «Тупой развод. Цена таких очков точно больше того, что спрятано по всем моим кубышкам. — Это коммерческий ум заговорил. — Развод не стоит денег, потраченных на инструменты. Продав этот девайс можно удвоить или даже утроить сбережения».

Под мысли о продаже очков, терпеливо дожидаюсь полного появления текста, и начинаю читать.

«Этот лист рассчитан на то, что ты его сожжёшь. Если ты это читаешь значит ты не безнадёжен. Ну или под рукой не оказалось свечки или открытого огня.

Читай следующий лист».

— «Второе». — Пробегает мысль.

Отражение

Дядька оказался прав во втором своём предположении. То, что это именно он — ещё есть сомнения, но они где-то на дне. Тихо сидят и не высовываются, придавленные тем, что сейчас происходит на моих глазах.

— «Значит он действительно умер». — Закрадывается предательская мысль. — «Ну это, конечно, если верить записи его голоса…» — эта мысль ставит точку в сомнениях. — «Значит это правда».