Зенит Красной Звезды

Я в ах…е. Нет, они теперь даже и не спрашивают меня, просто ставят перед фактом! А чего им спрашивать-то?! Я же теперь в «кремлевской обойме», за счастье должен считать приглашение на очередной государственный концерт. А ничего, что я после возвращения из США еще ни разу толком не выспался, ничего, что меня скоро шатать начнет?! Что я вырубаюсь, как только сажусь в машину, что вечером не засыпаю, а проваливаюсь в сон, как в бездонную черную яму?! А еще смеют утверждать, что построили первое общество на Земле без эксплуатации человека человеком…

— У вас уже готова песня, что будете петь в этот раз?

Хороший вопрос. И главное, такой своевременный… «Перемен» я вам, бLядям буду петь, и Цоя еще из Питера позову! Нет, ну опять им новую песню подавай, я их что, как блины пеку?!

— …Мария Баруховна… я даже не знаю… У меня, конечно, есть одна песня, которая еще ни разу не исполнялась, но она… ближе к народной что ли, не совсем про армию. Вернее, совсем даже не про армию.

— Это вы, голубчик, про «Коня»? Так ее хор им. Александрова будет исполнять во втором отделении. Поздравляю вас, худсовет ее уже утвердил.

Ай, Устинов, ай молодца…! Быстро он подсуетился. А я теперь как дурак без песни остался. Надо срочно брать тайм аут. Сейчас я в таком раздрае, что даже сразу и не соображу, что мне теперь делать.

— Мария Баруховна, дайте мне хотя бы пару дней на раздумья.

— Витенька, ну, какие еще раздумья! — Я так и вижу, как этот маленький пожилой «колобок» возмущенно всплескивает своими пухлыми ручками — Мне же нужно внести название песни в список, чтобы утвердить его окончательный вариант. Вы, голубчик, последним остались.

Только сейчас я понимаю, что все это время «Пуся» обращается ко мне исключительно на вы. Ко мне, пятнадцатилетнему парню, на которого она еще недавно яростно шипела в ЦКЗ Россия за мои «самодеятельные посиделки» на сцене. Это как же я высоко вознесся за прошедшие три месяца…?

— Нет, я вас понимаю. Но и вы меня поймите… — ну, раз я так крут, то могу уже и слегка наехать на «Пусю» — Прежде, чем представлять свою новую песню я должен лично согласовать ее в ЦК.

Против таких аргументов ей возразить нечего. И Пульяж, вздохнув, покорно соглашается

— Хорошо Витенька, я буду с нетерпением ждать вашего звонка. Не подведите меня, голубчик!

— Я очень постараюсь. Всего доброго…!

Перевожу дух, вытираю пот. И тут же новый звонок. Сергей Павлович Павлов. Председатель Государственного комитета по физической культуре и спорту СССР. Собственной персоной.

— Виктор, салют! Узнал?

— Да, Сергей Павлович! Как ваши дела?

— Наши дела — как сажа бела — смеется Павлов — Шучу, шучу. Звоню поздравить тебя с отличным выступлением на боксерском турнире в Штатах. Так запугал американцев, что те снялись с третьего боя. Заезжай к нам завтра в Госкомспорт на Лужниковской набережной. Вручим тебе значок мастера спорта международного класса и грамоту. Нормативы ты выполнил, так что теперь за тобой место в сборной.

— Спасибо! — я растерялся и не знал, что еще сказать

— Тренер твой будет — хмыкнул Павлов — Получит за воспитание такого хорошего спортсмена заслуженного. Небольшой фуршет. Жду к 7-ми.

Да они что, все сговорились сегодня?

— Конечно, конечно — заторопился я — Я давно не видел Ильяса, рад буду всех повидать.

— А вот это зря! — наставительно произнес Павлов — Своих учителей нельзя забывать!

Приложил так приложил. Действительно, что мне стоило набрать Ретлуеву по прилету домой? Я тяжело вздохнул, попрощался и повесил трубку.

В кабинет, постучавшись, заходят двое. Роза Афанасьевна и толстый, лысый мужичок лет 50-ти с живыми, карими глазами и роскошной бородой.

— Витя, познакомься — бабушка Лады театральным жестом протянула руку к своему спутнику — Марк Яковлевич Лунц.

— Очень приятно — я пожал Лунцу руку — Вы будете защищать Григория Давыдовича?

— И защищать, и навещать — улыбнулся в бороду адвокат — Самый лучший для нас вариант — не доводить до суда. Статистика советских судов такова. Лишь по 0.1 % дел выносят оправдательный приговор.

— Постараюсь решить вопрос «наверху» — я приглашающее указал на удобные кресла в углу кабинета — Но пока нужно оказать максимальную поддержку Григорию Давыдовичу. Что мы можем сделать?

— О первом свидании я уже договорился — Лунц вытащил из кармана записную книжку — Говорил с майором Дроздовым, начальником следствия. В понедельник мы сможем подъехать в Лефортово и увидится с товарищем Клаймичем.

— То есть я тоже?

— Да, я специально это оговорил. Роза Афанасьевна — адвокат совершил небольшой поклон в адрес бабушки Лады — Сообщила мне, что вы тесно общаетесь с Веверсом и Цвигуном…

— Ну с последним я всего один раз виделся…

— Майор Дроздов этого не знает — улыбнулся Лунц — Зато знает, что вы — любимчик Брежнева и Щелокова, а Клаймич — ваш директор. Дело явно политическое, решаться все будет в Политбюро, а не на следствии. И как именно там все повернется… Все это я и постарался донести до Дроздова. Не надо с нами портить отношения из-за такой ерунды как свидания и передачи.

— Хитро — покачал головой я — Каков ваш гонорар?