Зенит Левиафана. Книга 2

— А зачем они там нужны? — улыбнулся молодой воин. — Арии велики, но у них много врагов. Им нечему учиться у других, а вот другие не прочь прикоснуться к их знаниям. Но арии мудры, им ведомо, что знания — величайшая сила и они не готовы делиться этой силой с каждым. Они и без того делают многое — защищают все живое вокруг, не дают Великой Порче безнаказанно отравлять землю.

Понятно, что Великой Порчей здесь называют разрушительное влияние Лимба и его монстров. Надо думать, тут каждый второй видел химеру или мантикору вживую! Ткань межу реальностями в этом времени оказалась столь тонка, что Карн ощущал это даже без направленной концентрации. Сначала он воспринимал фоновое напряжение как обычный «белый шум» энергетического плана, но потом «прислушался» и понял, что у него есть источник.

Источником был Лимб, он постоянно генерировал волны хаотичных всплесков темной энергии, что настойчиво просачивалась в Ра сквозь прорванную Завесу и разбегалась по миру смертных незримой рябью. Там, где проходила эта рябь, хрустальные воды озер и речек становились отравленным маревом, а светлые рощи превращались в непроходимые чащобы, кишащие злобными тварями, охочими до людской плоти. Города увядали, люди, гонимые животным неосознанным страхом, уходили прочь, как можно дальше. И нередко — становились жертвами чудовищ, перешедших грань миров через один из многочисленных разрывов, что вспыхивали тут и там жестокими незаживающими ранами.

Это был страшный мир, жестокий и беспощадный. Но был он где-то там, куда не доставала животворящая аура Аркаима.

— А как они борются с… Великой Порчей? — Карн попытался сфокусироваться, чтобы самостоятельно найти ответ, но энергии этого времени текли совсем не так, как он привык. Нужные образы, полученные из окружающего пространства, тут же ускользали от него, едва он пытался прочесть их. Парень постоянно путался в энергетических водоворотах и течениях — медлительных, но столь могучих, что им невозможно было сопротивляться.

Прежде чем ответить парень сделал Мидасу знак отойти, бросив короткий взгляд ему за спину. Фригийский царь проворно ушел с дороги (не забыв оттащить Карна), пропуская телегу, груженную деревянными бочками, уложенными на бок в несколько рядов. Затем молодой воин увлек их в сторону, в тень высокого шатра, ткань которого когда-то была насыщена кармином, но теперь, простояв много месяцев (или лет?) под палящими лучами горного солнца, деревянный каркас обтягивали гулко дрожащие полотна медно-коричневого цвета.

Шатер послужил хорошей защитой не только от солнца, но и от ветра, который подле Аркаима не стихал ни на мгновение. Зак расположился на плоском камне у полотняной стены шатра, бросив рядом щит и копье. Карн уселся рядом прямо на землю, Мидас предпочел сохранить всецело вертикальное положение.

— Братья Вюрда, — ответил наконец парень. Он завел руки назад и оперся на них всем телом, запрокинув голову к небу. — На западе, откуда я родом, их зовут здухачами. Не знаю, как сказать. Люди силы, умеют и знают многое, но главное — могут побороть Великую Порчу и детищ ее.

— Ну тут понятно, — протянул Мидас, многозначительно глядя на Карна. Парень кивнул, уставившись в землю. — Здесь, значит, у Ордена нет своего воинства и пока даже не планируется. Обходятся собственными силами.

— Орден? — Зак тут же навострил уши. — Я слышал это слово. Оно как-то связано с Братьями Вюрда, но мне пока не удалось понять как.

— Много будешь знать… — начал Мидас и развел руками, ожидая, что Зак продолжит поговорку. Но Зак лишь смотрел на него, лупая большими темно-синими глазами.

— … скоро состаришься! — весело хохотнул фригийский царь. Молодой воин потупился, потом выпятил нижнюю губу и важно покивал, мол, оценил мудрость.

— Братья Вюрда странствуют в другие земли? — Карн повернулся на ауру парня, фокусируясь на ее внешних слоях. Он видел, что Зак говорит им правду, говорит все, что знает. Но где-то внутри у него поблескивало смутное намерение, которое Карн никак не мог разобраться. Напрямую вторгаться в разум молодого воина он по-прежнему не хотел.

— Ага, — тут же ответил Зак. Складывалось впечатление, что он готов выложить им все, что знает, как говорится — без задней мысли. — И на юг ходят и на восток. Учат тех, кто готов учиться. Кто МОЖЕТ учиться, ибо не каждому дано овладеть их силой. Так говорят.

Карн почему-то вспомнил о Тот Гермесе Трисмегисте — высоком светловолосом голубоглазом страннике, что некогда пришел в Древний Египет, чтобы учить людей магии. Его учение позже назвали герметизмом, а его истоки канули в небытие веков.

Потом на ум пришли строки из Махабхараты, когда перед поединком Дурьодханы и Бхимасены воинов посетил старик в голубом плаще, на знамени которого красовалась раскидистая пальма. Карн всегда думал, что пресловутая «пальма» — это Иггдрасиль, а старик — Один, слишком уж очевидная аналогия. Но теперь перед ним открылась новая интерпретация…