Зенитная цитадель. «Не тронь меня!»

Мне доставляет великую радость писать, что черноморец Дмитрий Сиволап дошел до Берлина.

Дмитрию Сиволапу, одному из всех воевавших плавбатарейцев, посчастливилось штурмовать столицу фашистской Германии — Берлин. Штурмовал за тех, кто не мог прийти сюда. За тех, кто навсегда остался в его памяти. За Сергея Яковлевича Мошенского, за комендоров Лебедева, Воронцова, Здоровцева, зенитчика Герусова, пулеметчика Андреева, за всех тех, кто погиб 19 июня 1942 года и позже, в последние дни и часы обороны Севастополя…

Демобилизовался черноморский моряк Дмитрий Сиволап с бронекатера, прошедшего от Днепра до немецкой реки Одер. Уехал в Киев. Продолжил учебу в университете. Занимал ответственные руководящие должности в Укркино. Стал заслуженным работником культуры Украины.

ЭХО ВОЙНЫ…

Алексей Рютин… Трюмный Рютин… Всматриваюсь в довоенные фотокарточки. Он был красив, краснофлотец Алексей Рютин. Темные густые волосы зачесывал назад — когда расческой, а когда пятерней руки. С немалым трудом умещал прическу свою под бескозыркой и по поводу сему не раз объяснялся со своими непосредственными начальниками. Веселый, жизнерадостный, он был душой флотского коллектива плавбатареи.

Много лет назад С. А. Хитер получил письмо из Севастополя.

«Уважаемый т. Хигер С. А.! К Вам обращается жена краснофлотца Рютина Алексея Леонтьевича. Вы, наверное, не забыли его. Вы вместе воевали на плавучей батарее № 3. 19.6.1942 г. батарея была разбита вражескими бомбами. Мой муж, Рютин А. Л., был тяжело ранен. Дальнейшая его судьба мне не известна. Я очень прошу Вас, как командира подразделения, если Вы что-либо знаете о его дальнейшей судьбе, сообщите мне.

Если же Вам не известна его судьба, может быть, Вы знаете адреса других, кто сражался на батарее № 3, сообщите мне. Может быть, знаете, где живет доктор Язвинский. Я буду Вам очень благодарна. Напишите мне по адресу: г. Севастополь…»

Матросские вдовы… Сколько лет со дня окончания войны они надеялись и ждали. Чуда не произошло. Не вернулись домой с войны их мужья… И тогда осталось только одно, самое последнее желание — найти то место, где похоронены их мужья, побывать на той земле, по которой когда-то ходили ноженьки их мужей, окунуть руки в воды Черного моря, которое приняло на вечный покой и растворило в себе их дорогих людей…

На мое письмо Нина Ивановна почему-то не откликнулась. Возможно, дом, в котором когда-то она жила, уже снесли, а на его месте встал новый, многоэтажный, каких много появилось за последние годы в белокаменном красавце Севастополе.

У нас ведь как — жильцов из подлежащих сносу домов обычно поселяют в других, непривычных для них новых районах, и не найти человека на прежнем месте, не признать и места самого…

А может, Н. И. Рютина только временно приезжала в Севастополь. Язык не поворачивается сказать слово «отдыхать». Вдовы не отдыхают там, где погибли их мужья. Возможно, временно находясь в Севастополе, разыскивая следы без вести пропавшего в войну мужа, матросская вдова и написала С. А. Хигеру то письмо.

Страшное горе — получить известие, что муж или брат погибли на войне. Горько. Тяжело. Больно. А извещение с войны, в котором сказано: «…пропал без вести». К сожалению, там, где свирепствуют огонь и металл, не всегда возможно учесть всех, кто есть, всех, кто был. Прямое попадание бомбы, снаряда… Или рядом с окопом ударит. И нет солдата. Зарыт тем же взрывом на веки вечные… Тысячи разных «бывает»… Но ведь рядом с пропавшим без вести находился же кто-то другой, ныне живой, и тогда есть надежда, один миллионный шанс узнать о судьбе своего родного, единственного человека.

В списке боевых потерь плавбатареи об Алексее Рютине сказано кратко: «ранен в живот»… Среди тяжело раненных плавбатарейцев, эвакуированных из Севастополя на эсминце «Безупречный», Рютина не было.