Зеркала Борхеса

Старуха, медленно и плавно обойдя несколько раз вокруг догорающего костра, направилась к Пуш-нигу. Её глаза – молодые, ясные, ярко-голубые – приблизились к нему вплотную.

«Какие же у неё красивые волосы!», – пробежала в пустой голове одинокая мысль. – «Огненно-рыжие, густые, блестящие. И бородавок на носу больше нет…».

– Смотри на меня! – велел звонкий голос, в котором не ощущалось ничего старушечьего. – В глаза мне смотри, степной жеребёнок! Не мигая, смотри! Ещё! Ещё! Ещё!

Небесно-голубой омут, сноп ярких жёлто-фиолетовых искр, короткая ультрамариновая вспышка, угольная чернота…

Он пришёл в себя. Жаркое оранжевое солнце стояло-сияло высоко над головой. В бездонном голубом небе – плавно и величаво – парили степные орлы. Где-то, как казалось, совсем рядом, беззаботно звенели легкомысленные жаворонки. Пахло походным дымком, летним разнотравьем и наваристой мясной похлёбкой. В отдалении слышалось довольное конское ржание.

– Вставай, мой степной хан, – уважительно прошамкал глухой старушечий голос. – Время пришло. Перекусим и тронемся в обратный путь.

Пуш-ниг проворно сел и с интересом огляделся по сторонам. Его тёмно-гнедой конь, войдя по пузо в реку и жадно поводя тугими боками, пил хрустальную степную воду. Костёр – ярко и уверенно – горел на прежнем месте. Над его пламенем был пристроен походный бронзовый котелок, в котором, бодро булькая, кипело какое-то варево.

– Сушёные лягушки и крылья летучих пещерных мышей? – брезгливо морща нос, предположил Пуш-ниг.

– Обижаешь, степной хан, – старательно помешивая в котелке гладко-струганной самшитовой дощечкой, хихикнула Гульча. – Пока ты спать изволил, я успела подбить – из верной пращи – жирного степного зайца. Вставай, светлоликий. Умывайся. Будем кушать.

Старуха была прежней – низенькой, морщинистой, горбатой, седовласой, в грязных лохмотьях, с разноцветными бородавками на крючковатом длинном носу.

– Сперва – Пророчество, – неловко проводя ладонью по сонному лицу, заупрямился Пуш-ниг. – Всё остальное – потом.

– Будь, молодой и симпатичный хан, по-твоему, – понятливо вздохнула шаманка. – Слушай.…Женщину, которая заберёт в полон твоё глупое сердце, ты встретишь в знойной и страшной пустыне. В цветастом и пёстром шатре…

– Что ещё за шатёр?

– Никогда, мальчишка сопливый, не перебивай старших!

– Хорошо, не буду. Извини.

– Могучие Боги тебя извинят. Если, конечно, не забудут – в суматохе важных и неотложных дел… На чём это я остановилась?

– На прекрасной женщине, которая похитит моё глупое сердце, – любезно подсказал Пуш-ниг.

– Ага, вспомнила. Спасибо… Эта женщина будет невысокой, но очень стройной. В светло-серых одеждах. С короткими чёрными волосами. Зеленоглазой и улыбчивой, со смешливыми ямочками на смуглых щеках. Она полюбит тебя. Ты, степной хан, полюбишь её. У вас всё будет хорошо, лучше – просто-напросто – не бывает. Никогда и нигде… Черноволосая женщина понесёт от тебя. А потом, через положенное время, родит двойню – мальчика и девочку.

– Как же я найду эту страшную пустыню с пёстрым шатром? – озабоченно нахмурился Пуш-ниг. – И как узнаю, что это именно та черноволосая женщина? А ни какая-нибудь другая?

– Обязательно узнаешь, светлый хан. Во-первых, на момент вашей встречи она будет ещё девственной девушкой. А, во-вторых, рядом с ней будет присутствовать китайский единорог, покорный её воле.

– Китайский?

– Ага, – радостно ухмыльнувшись, подтвердила Гульча. – Это такой белоснежный конь с передними ногами антилопы, козлиной бородой и длинным винтообразным рогом, торчащим на лбу…

Утром, наскоро позавтракав, тумен поскакал дальше.

– Что с тобой, мой светлый хан? – обеспокоено посматривая на Пуш-нига, спросил сотник. – Почему сегодня ты такой хмурый и молчаливый? Что-то случилось?

– Предчувствия одолевают, – признался Алекс. – Хорошие предчувствия? Плохие? Пока не знаю, – резко махнув рукой налево, велел: – Уходим к югу!

– Зачем? Нам же это не по дороге. Да и барханы с южной стороны гораздо выше. Лошадки быстро устанут.

– Я слышу – в голове – зов. Мол, обязательно надо повернуть.

– Зов – великое дело, – согласился О-чой. – Это, наверное, всесильные и многознающие Боги тебе советуют. Поворачиваем…

Уже за полдень передовой отряд тумена забрался на вершину покатого песчаного холма, с которой открывался вид на узкую речную долину.

– Это – Хотан, – пояснил сотник. – Единственная река в пустыне Такла-Макан, которая никогда не пересыхает… Хм, вижу ярко-пёструю точку на речном берегу. Интересно, что это такое?

– Шатёр странствующего пилигрима, – радостно улыбнулся Алекс. – Слушай, О-чой, мой строгий ханский приказ. Пусть тумен переправится на противоположный берег реки вон в том месте, – указал рукой. – Переправится и встанет там лагерем. К пёстрому шатру запрещаю даже приближаться – под страхом лютой смерти. Я сам к нему подъеду.

– Один?

– Один.

– Но так, ведь, не полагается…

– У меня – зов.

– Зов – великое дело, – покорно кивнул головой О-чой. – Это, наверное, всесильные и многознающие Боги тебе советуют. Поезжай, мой светлый хан…