Зеркала. Дилогия

— Малечка, ты умница! Молодец! Я тобой горжусь! Ты была великолепна! Настоящая аристократка… — Мотя не скупилась на похвалу. И постепенно девушка успокаивалась.

— Мне было так страшно…

— Но ты справилась! Ты ее сделала! Ты чудо!

В данный момент Малена себя чудом не ощущала. Но было все равно приятно.

* * *

Госпожа Ашлот оказалась совершенно не похожа на госпожу Ливейс.

На две головы ниже, и в четыре раза шире, она была похожа на подвижный тараторящий колобок. Веселый, неунывающий и достаточно льстивый. Впрочем, умело и умеренно. Так, что Малена не чувствовала себя дурочкой…

Увидев сундуки с материнскими платьями, госпожа Ашлот только всплеснула руками.

— Конечно-конечно! Подгоним, укоротим, сделаем по фигуре…

И началась примерка.

Не все цвета подходили Малене, все же мать была шатенкой, а девушка получилась русоволосой и сероглазой, но большая их часть…

Голубой, зеленый, коричневый, и даже одно платье темно-красного, винного оттенка.

Бархат и шелк…

Отставлены в сторону были платья ярко-синего и насыщенного зеленого, цвета хвои, тонов — в них Малена казалась себе призраком. Пришлось попрощаться и с черным платьем, и с серым, и даже с фиолетовым…

Да и белый плоховато смотрелся.

Впрочем, оставшихся было более, чем достаточно.

На Анну-Элизабет денег не жалели, и подходящих платьев было четырнадцать штук. Теперь начиналось самое сложное.

Спороть отделку, кое-где пришить новую, изменить форму выреза…

Матильда вообще не любила все рюшечки-бантики, Малена считала, что ее такие вещи не украсят, так что тут девушки совпали. А вот по отделке…

Тут они разговаривали долго, почти до темноты.

Наконец, мастерица ушла, а Малена поужинала, отметив несомненное мастерство госпожи Ливейс, и забралась в кровать.

Хорошо…

Лорена, герцогиня Домбрийская.

Герцогов хоронят пышно и с почестями.

Даже если покойник довел тебя при жизни, нагадил посмертно и тебе очень хочется вытащить труп из гроба и поглумиться над ним — нельзя. Надо пригласить соседей, надо устроить церемонию прощания, надо…

Нельзя сказать, что соседей много, но они — есть. И с ними приходится считаться.

Самый страшный враг — это слухи и сплетни. Скажет кто-то «Лорена недолжным образом проводила мужа», а потом пойдет «и не любила она его вовсе…», а то и «она его и в могилу-то свела!». Очень даже легко.

А потому — все, как положено. И по соседям разосланы извещения, перевязанные серыми траурными лентами. Хотя соседей тех и немного, всего-то человек пятнадцать.

Но приходят все, кто сейчас у себя в имении.

Не из уважения к покойному, сдался он им, просто это возможность увидеться, посплетничать, поесть и выпить за чужой счет… На других посмотреть, себя показать.

Пятнадцать человек, собственно, аристократы и члены их семей.

А у них есть еще слуги, свита, охрана… и всех их надо разместить, накормить, приставить временно к делу… скучать в такие моменты Лорене не приходилось.

Лорану и Силанте — тоже.

Мало все организовать, кто-то должен и занимать гостей. А потому Лоран героически взял на себя всех мужчин и дам постарше — на таких его обаяние действовало убийственно, а Силанта занялась молодежью, в количестве трех человек. Двух девушек и одного юноши.

Все — дети графа Ардонского, все вывезены явно напоказ…

К чести графа, за каждым из отпрысков давалось неплохое приданое. Но сами они были… не красавцы. Как и граф.

Невысокого роста, плотные, коренастые, с каштановыми волосами ржавого оттенка и карими глазами, болтливые и с резкими движениями, они очень напоминали стайку сорок.

Виконт тут же принялся ухаживать за Силантой. Та принимала знаки внимания снисходительно, не особенно отвечая на них.

Увы, виконт проигрывал и дядюшке, и капитану Сетону…

Силанта держалась героически, понимая, что мать задаст ей трепку, но все же, после поминального ужина граф Ардонский попросил позволения увидеться с Лореной наедине, поговорить о делах.

Отказать возможным не представлялось, а потому герцогиня стерла хрустальную (ладно, чуть грязноватую от косметики) слезинку, и сообщила, что она, глупая женщина, очень сильно страдает, потеряв своего любимого супруга. И без брата… нет-нет! Ни в коем разе!

Граф скривился, но спорить было бессмысленно. Брат — значит, брат…

* * *

Для этой встречи больше подошел кабинет герцога. Свой Лорена делала под себя — светловолосую красотку, и комната изобиловала розовыми, голубыми и золотистыми тонами.

Красиво, уютно, совершенно не впечатляет.

Кабинет же Томора отличался сугубой практичностью и по мнению Лорены, был отвратительно мрачным.

Панели из резного дуба, дубовый же паркет, тяжелая мебель — один здоровущий стол чего стоил, его вчетвером сдвинуть не могли, шкафы, которые, казалось, давили на посетителя…

Лорена тоже чувствовала себя некомфортно в этой обстановке, но она была хозяйкой… почти.

Граф Ардонский вошел, поклонился Лорене, дружелюбно кивнул Лорану и удобно расположился в кресле.

— Ваша светлость, я еще раз приношу вам свои соболезнования…

Лорена снова утерла слезинку. Да, она страдает… она не смогла выкинуть тело мужа на помойку! А так хотелось!