Зеркала и галактики

– Александр Смоллет, ответьте Израэлю Хэндсу. Мы в лесу. Нужна «скорая»-ветеринарка. И вы. Держись, парень. – Нагнувшись, он прильнул щекой к спине кургуара. – Если наш капитан не поможет, то уже никто.

Я стоял, прижимая к груди обтянутый шкурой скелет, не чувствуя его веса. Мы не на Острове Сокровищ. Мистер Смоллет не спас своего раньше времени родившегося сына; чем он поможет Дракону? «Не умирай, – мысленно попросил я. – Не умирай, слышишь?»

Заскулил Мерлин. Дракон застонал, как будто прощался. Я ткнулся лицом ему в шею. На шерсти намерзли ледышки.

– Не умирай.

Сверху ударил мощный луч, затопил нас ослепительным светом. Глайдер. Я оторвал лицо от намокшей шкуры. Мелкие ледышки таяли от моего тепла.

Глайдер сел на дорогу. Луч опустился с ним вместе, но не потерял нас, пробиваясь сквозь ветви слепящими стрелами. Я увидел два силуэта бегущих к нам людей: мистер Смоллет и Юна-Вэл. В руке у мистера Смоллета вспыхнул сильный фонарь. Потом зашипело: капитан лучеметом резал прутняк. Прыгая через вскипевшие лужицы, Юна-Вэл подбежала к нам первой; в руках была аптечка из глайдера.

– Дракон? – спросила она, хотя я никогда не рассказывал ей про кургуара.

Мистер Смоллет посветил фонарем. Весь крестец и левая задняя лапа были в застывшей крови. Юна вынула диагностер, приложила Дракону к шее. На табло что-то высветилось, Юна выдохнула сквозь зубы и молча погладила зверя между ушами.

– Опоздали? – спросил мистер Смоллет.

– Александр, – у нее дрогнул голос, – попробуй ты.

Хэндс отнял у меня кургуара и повернулся с ним к капитану.

– Мистер Смоллет, попробуйте. Давайте вместе.

Капитан передал Юне фонарь и обеими руками приподнял Дракону голову. Юна-Вэл обняла меня за пояс, прошептала:

– Они справятся.

Я хотел бы ей верить. Но Энглеланд – не Остров Сокровищ и не борт RF-корабля. Что могут здесь даже лучшие из risky fellows?

– Они смогут, – шептала Юна, – вот увидишь. Ты – Осененный Птицей. И Дракон Осененный. Вы с ним – тоже немножко RF. Он сумеет взять…

– Бери, – велел мистер Смоллет. – Забирай всё.

Фонарь вздрагивал в руке Юны-Вэл, и луч гулял по снегу, по стволам деревьев, по напряженной спине капитана, по висящим лапам моего кургуара, по склоненной голове Хэндса.

– Они смогут, – шепотом убеждала Юна-Вэл. – Они умеют отдавать, как никто другой.

До меня вдруг дошло сказанное: «Вы с ним – тоже немножко RF». Я рванулся к нашим risky fellows, положил руки на лоб Дракону. Неужели я не отдам ему кусок своей жизни?

Юна-Вэл подошла к Хэндсу и прижалась сбоку, поглаживая по плечу.

На снегу мелькнуло нечто узкое, верткое. Стало столбиком чуть поодаль.

– Я люблю тебя, – сказал поюн Александр. – Я с тобой.

Передняя лапа Дракона приподнялась и скребнула меня по бедру. Казалось, он тоже хотел сказать: «Я с тобой. И я жив».

И кто-то подумал – может быть, Юна-Вэл, но я не уверен: «Мы живы, пока нас любят». Я отчетливо услышал эту чужую мысль.