Зеркала не отражают пустоту

Голос, произносивший все эти слова, был абсолютно без эмоций, как будто это речь робота, записанная на магнитофон, и при нажатии кнопки вылетают определенные фразы, а стоявший перед ним тип просто открывает рот. Жуткое ощущение, – отметил он про себя. С таким же успехом можно разговаривать со стеной. Вдоль всей ограды стояли вооруженные солдаты, глядя на которых можно было подумать, что все они близнецы. Может, конечно, ему это показалось, но такого обмана зрения за ним не наблюдалось раньше. Что давало повод так думать? Естественно, не одинаковая форма, его поразили именно лица, казавшиеся одинаковыми, или выражение их сбивало его с толку, потому как оно точно было одинаковым, то есть, ничего не выражавшим вообще. Такое трудно представить, но так и было. У него промелькнула мысль, что они ненастоящие, вроде манекенов, и нужны только для создания массовости. Те, что были перед ним – это актеры, а там дальше – массовка. Воображение его разыгралось, и он стал думать, что снимается какое-то кино: сейчас режиссер махнет рукой, и всё закончится. Откроются ворота, и его пропустят на территорию. Но ничего подобного не произошло. Это была реальность, в которую ему не хотелось верить до последнего, а именно – до того момента, когда металлический голос произнес: «Следующий». Он отошел в сторону, но не очень далеко, чтобы иметь возможность слышать, как будут разговаривать с другими прибывшими, которые тоже попытаются перейти этот рубеж. Как он и предполагал, всё произошло по схеме: те же вопросы и те же ответы с той стороны, хотя, набор слов прибывших был разным, но это не имело никакого значения. Удивило его то, что один из этой очереди все-таки прошел. И причина заключалась в том, что он говорил на каком-то странном языке, которого Грэсли не знал, но некоторые слова были понятны ему, потому как походили на знакомую речь, но казалось, что они каким-то образом переделаны, перекручены. Его не покидало ощущения абсурда всего происходящего. Однако он попытался пойти другим путем и попросил встречи с тем, кто является главным в этом шапито, как называл про себя всю эту проверку с утверждением на причастность его к угрозе. Чего они боялись, и что на самом деле им угрожало, понять было невозможно.

Нет, он не ошибся в своих предположениях, потому что на свой вопрос:

– Могу ли я поговорить со старшим по званию?

Он услышал уже знакомый ему текст:

– Вы представляете угрозу…

И дальше, как по писаному. Тупик. Получалось, что его командировка, еще не начавшись, уже закончилась. С этим он смириться не мог и потому решил, что отправится в другую сторону – на восток, на юг, к чертовой бабушке, но назад с пустыми руками не вернется. Это было бы полным поражением, а отступать он не привык. Хорошо, что можно было хотя бы уехать из этого гиблого места, потому что стрелять в спину тому, кто «представлял угрозу» они еще не додумались, к счастью. Но может быть это потому, что он и не пытался туда проникнуть, а если бы попробовал это сделать, то неизвестно, что из этого получилось бы. Глядя на их лица и глаза, не выражающие ни единой мысли, он физически чувствовал некую опасность, исходящую от этих существ.

И вот – всего каких-нибудь тысячу километров и он – дома (когда-то это и в самом деле было его домом). Здесь еще не наблюдалось границ и автоматчиков, и колючей проволоки тоже не было, что даже подняло немного его настроение и поселило в нем надежду на то, что можно будет пообщаться с нормальными представителями разумной расы. Нужно кого-нибудь найти из старых знакомых, – решил Грэсли, и начал вспоминать, кто и где жил в то время, когда он проживал и учился здесь. Но прошло столько времени с тех пор, и возможно многие разъехались. Первым, кто пришел на ум, был Крислин, который жил рядом со школой, а ее он нашел довольно быстро, так как она находилась в центре города. Да, там, в сущности, ничего и не изменилось. На улицах, правда, было не слишком многочисленно, если не сказать, что почти пусто. А те, кто попадались ему на глаза, как будто все куда-то спешили, и вид у них был какой-то озабоченный, вроде того, какой бывает, когда ты погружен сам в себя – в свои мысли. Да, именно так, и это, конечно, удивляло, ведь он помнил другим этот город и тех, кто в нем жил раньше, как говорили: на «расслабоне», будучи жителями солнечного приморского городка, что уже само по себе давало право чувствовать себя счастливым. Или ему тогда так это казалось? Наши воспоминания слишком субъективны, – думал он, нажимая кнопку звонка на панели, находящейся у входа в квартиру (как он еще запомнил номер ее, удивляло самого Грэсли). Но когда ему открыл дверь незнакомый мужчина, он не сразу узнал в нем Крислина, и не потому, что тот слишком изменился внешне за эти годы, но было в нем что- то странное, вернее, отрешенное, как в тех, кого он встретил на улице.

– Привет, Крислин, – сказал, улыбаясь Грэсли. Ты не узнаешь меня?

Ответом ему было молчание.

– Ты ведь Крислин? – спросил он, усомнившись и растерявшись от такого приема.