Зеркала не отражают пустоту

– Заходи, заходи. Чувствуй себя, как дома, – услышал он голос Мэрдона, как только постучал в дверь.

Видимо, ему сообщила уже секретарша о том, что он пришел.

– И что привело тебя ко мне? – спросил он вошедшего Грэсли.

– Мне нужна командировка к месту событий (так они официально называли эту западную территорию, потому что все прекрасно понимали, о чем идет речь).

– Тебе надоела жизнь или не хватает адреналина? – поинтересовался Мэрдон.

– Ни то ни другое. Мне нужна подлинная информация.

– А ты считаешь, что тебе говорят неправду или, точнее сказать, что-то от тебя срывают?

– Нет, просто хочу убедиться во всем сам. И, может, замечу то, что пропустили…

– Хочешь мое мнение?

Грэсли не хотел, но сказать ему это прямо в лицо считал невежливым, и просто смолчал. А Мэрдон продолжил:

– Мы их уже потеряли. Ты знаешь, что такое контроль сознания?

– Конечно, знаю, но это неэтично. Об этом уже столько сказано, что не хочется терять время на обсуждение. Такое себе позволяли неразвитые цивилизации. Это все равно, что бить палкой по голове – дикость какая-то.

– Ну, да – неэтично. Вот и получили то, что имеем. Если не мы, то другие…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я уже сказал всё, что хотел: контроль сознания со стороны наших недругов. Именно он и привел к тому, что у нас теперь появились, можно сказать, единородные враги под боком. Контроль сознания может творить чудеса, мой друг, то есть, делать удивительные вещи, вплоть до полного изменения его. А измененное сознание – это черный ящик: ты можешь хоть стучать по нему, хоть бить палкой, как ты говорил. Пустой номер. Там внутри – пустота, с точки зрения понимания. Тебя, конечно, слышат, но не понимают, то есть, не воспринимают смысл сказанного тобой.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь степень неадекватности.

– Я бы не советовал тебе проверять степень их неадекватности.

– Но существует же внутренняя защита в форме…

– В форме разума, ты хотел сказать? Но многие не чувствуют этих манипуляций над собой, ведь это не укол и не порез острым предметом, короче – это не больно. А большинство даже не поверят тебе, если ты им об этом скажешь, то есть, о том, что они по сути – зомби, напротив, посчитают идиотом тебя самого. Это – перевернутый мир, Грэсли: там, где у тебя голова, у них – ноги. Но – твоя воля: поезжай. Только ты в курсе, что там граница, ведь это уже не единое с нами пространство?

– Да, я знаю, но попасть туда пока еще можно, я думаю…

– Ты всегда был чокнутым, Грэсли, а с другой стороны я уважаю тебя, потому что быть чокнутым в наше время или, как еще говорят, «ненормальным», это как награда, знак, доказывающий, что ты не укладываешься в Матрицу. Конечно, ты раздражаешь этим других, потому что позволяешь себе быть свободным, иметь право выбора.

– А кто мешает им так делать?

– Детали одного конвейера должны быть одинаковыми.

– Ты опять имеешь в виду правила Матрицы? Значит, ты против нее?

– Ни в коем разе! Без нее наступит хаос.

– Я это уже слышал, что без этого наступит хаос, потому что никто не готов к свободе. И сто лет назад был не готов, и тысячу лет назад. Когда же тогда будет готов?

– Это – вопрос не ко мне, – ответил Мэрдон, по сути, уйдя от ответа.