Зеркала судьбы. Скитальцы

   -- Браво, Мара! Ты сумела перейти на следующую ступень обучения. -- Усевшись рядом со мной, он поднял опустевший амулет и предложил: -- Надень на память. Теперь это просто кусочек резной кости.

   -- Жестокое испытание, -- нахмурился Ал. -- А если бы она не справилась и убежала в селение?

   -- Тогда это стало бы испытанием для вас с Наем. Отправились бы ее выручать. -- Посерьезнев, сказал маг. -- Я позволил Маре надеть амулет только потому, что верил в ее возможности. Будь на ее месте человек, он не совладал бы с заклинанием Нанука. Но орки отличаются устойчивостью к чарам. К тому же Мара очень сильный антимаг.

   -- И зачем старик это сделал? -- поинтересовалась я.

   -- Судя по всему, он озабочен улучшением породы. Хочет, чтобы его народ снова стал свободным и независимым. Кстати, завоевание других племен -- его идея. Он поит Ыргына травами, от которых у вождя появляется отвращение к ржавке. Правда, действуют его зелья недолго -- потребность в горячительном у нордийцев уже в крови. Вот он и решил женить Ыргына на тебе, чтобы получить здоровое потомство.

   Я промолчала, мысленно желая Нануку удачи, несмотря на его козни в отношении меня. Потому что если он сумеет захватить власть, то следующим шагом станет выдворение из страны арвалийских торговцев. А это будет справедливо.

   -- Отдыхайте, -- сказал Атиус. -- Завтра с утра выступаем. Местный погодник говорит, надвигается еще одна снежная буря. Нужно успеть пройти перевал.

   Мы с удовольствием выполнили приказ командира и остаток дня провели в ничегонеделании. Наелись до отвала в трактире и завалились спать.

   Насчет утра Атиус высказался слишком мягко. Он поднял нас, когда на небе еще не потухла Ночная волчица. Несмотря на предупреждения мага-погодника, твердившего, что путешествие накануне метели равносильно самоубийству, мы покинули факторию. Не сумев отговорить нас, волшебник с управляющим выделили отряду проводника из местной охраны.

   Начало пути казалось спокойным: ветер стих, вокруг воцарилась тишина.

   -- Нехорошо, -- бормотал проводник, -- плохо дело...

   Ребята лишь пожимали плечами. И лишь я одна мысленно согласилась: в северных краях такое зимнее безмолвие сулит непогоду. Вскоре наши опасения подтвердились. На рассвете с неба посыпались большие пушистые хлопья. Внезапно налетел ветер, подхватил снежинки, поднял сумасшедшую круговерть. Жалобно заржали испуганные кони, и только мой Зверь, привычный к холоду и снегу, продолжал спокойно пробираться сквозь буран.

   -- Возвращаться надо, пока не поздно, -- проводник с трудом перекрикивал вой метели. -- Занесет!

   -- Успеем, немного осталось, -- настаивал Атиус. Но его слова заглушил страшный грохот, от мощных раскатов которого задрожала земля.

   -- Лавина с гор сошла, -- пояснил проводник.

   Пройдя пару миль, мы убедились в его правоте: перед нами высилась огромная белая гора, похоронившая под собой и перевал, и подступы к нему, отрезавшая все пути к большой земле. Мы оказались заперты в Нордии до весны.

Лэй

   Я неожиданно для самого себя широко распахнул глаза, будто кто-то одним рывком выдернул меня из сна. Такое пробуждение обычно случается, если резко толкнуть спящего. Первые несколько секунд я не мог прийти в себя и осознать, где нахожусь. Когда же мне, наконец, удалось собрать разбегающиеся мысли в беспорядочно копошащуюся в голове кучу и с трудом сфокусировать взгляд на одной точке, пришла боль. Не то чтобы она была совсем уж невыносимой -- нет, можно назвать ее терпимой. Но все тело ныло, будто я угодил под табун бешеных, диких лошадей, которые по странной случайности меня не растоптали в лепешку, а лишь попинали от души. Не болели, разве что, только ноги. Справившись с приступом боли, я принялся осматривать место, в котором очутился неизвестным образом.

   После беглого обследования я выяснил, что нахожусь в довольно просторной пещере. Помещение освещалось несколькими лучинами, воткнутыми в естественные трещины стен. В некоторых местах примерно на высоте моего роста, прямо в камень были вбиты металлические крюки, с которых пышными связками свисали разнообразные сушеные травы -- в основном, лечебные. Большинство растений мне были известны, но имелись и те, которые я видел впервые. Высокий потолок покрывала копоть от сложенного из камней очага, находившегося в центре пещеры. Над огнем, на перекладине висел котелок, в котором начинало закипать какое-то варево. Кстати, его запаха я совсем не ощущал. Пол хозяин жилища содержал в весьма относительной чистоте. Везде был разбросан мусор: пожухшие, явно валявшиеся здесь с прошлого года листики, веточки, мелкие камешки и крупные черные перья.

   Сам же я лежал на сваленных в кучу ветках вперемешку с соломой и сушеной травой. Все это сооружение напоминало огромное гнездо. Конечно, не королевское ложе, но мягко и удобно. Вдобавок, кто-то очень добрый заботливо обработал и перебинтовал мне все раны.