Зеркала времени (СИ)

— Я вообще эклеры люблю, — ещё суше сказала она, но торты забрала на кухню. Началось. Я поплелась за ней, — У Вас в Черемушках руки мыть не принято?

— А, да, — я панически боялась её и совершала ошибку за ошибкой, — Простите…

— И что только мой сын в Вас нашёл?..

Я вымыла руки. 2 раза. 2 раза с мылом и один без. И вышла из ванной. Она накрывала чай на кухне на 2 персоны. Видимо, заметив вопрос в моем взгляде, сказала:

— Мой муж уехал по работе. Мы с Вами одни. И это хорошо. Разговор будет сложным.

Меня бросило в жар. Потом в холод. Поддержки ждать было неоткуда. И пришла я сюда сама, по доброй воле. Какая-то часть меня подзуживала, что я, вполне, могла отказаться, но другая часть меня понимала, что это был ультиматум. И если бы я не пришла — шансов завоевать ее хоть какое-то расположение уже бы не было совсем. Да их и так нет…

— Да не стойте Вы как истукан! Садитесь! — я покорно села. Она разлила чай по чашкам, села напротив меня и начала меня изучать. Мы молчали. Долго. Потом она заговорила, — Во-первых хочу сказать Вам спасибо. Диагнозы Ваших врачей подтвердились. Наши с мужем диагнозы. А это значит, что с вероятностью 99% и диагноз нашего сына — правда.

— К сожалению…

— К счастью, — я подняла на неё удивленные глаза, — К счастью мы узнали об этом сейчас, когда есть шанс все исправить. Помните, Вы говорили, что Вам нужна моя помощь? — я молча кивнула, — Теперь мне нужна Ваша помощь.

— Моя?

— Да. Уж не знаю, что в Вас нашёл мой сын. Для меня это загадка. И Вы мне не нравитесь. Это правда. Но! Я знаю, что Вас он послушает. Пожалуйста. Очень Вас прошу, уговорите его на операцию. И даже если она пройдёт не так, как нужно и Вы уйдёте от моего сына, я хотя бы буду знать, что мы сделали все возможное. Я знаю, что такое болезнь сосудов головного мозга. С этим долго не живут.

— Я не уйду.

— Что?

— Я не уйду от Вашего сына до тех пор, пока он сам не прогонит. И Вы могли даже не просить меня о том, что бы уговорить его на операцию. Более того, я знаю, что нам всем уже готовят дипломатические паспорта и визы.

— Вот как…

— И я знаю, что не нравлюсь Вам. Мне очень жаль, что я вот так ворвалась в жизнь Вашей семьи. Я правда и предположить не могла, что у нас вот так все завертится. Я то его любила многие годы. Как экранный образ, конечно.

— Не разочаровались?

— Нисколько.

— А его перепады настроения? Агрессия? Неуверенность?

— Это все он. Я все это люблю.

— Какой пафос!

— Да, Вы правы, звучит слишком пафосно…

— Ладно, не обращайте внимания, — и взгляд ее смягчился, — Просто я стольких повидала на своём веку. Мой сын очень влюбчивый. Влюбляющийся. А каждая, на которую он посмотрит, уже мнит себя его женой. Уже считает, что имеет право что-то требовать и диктовать. А он мягкий. Добрый. Он не видит, не хочет видеть, их цели. Цели этих охотниц за его популярностью. А потом страдает. Как он страдает… И я, как мать, хочу оградить его от этого… хотела…

— Хотели?

— Да.

— А сейчас?

— А сейчас это бессмысленно. Он влюблён. В Вас. И меня радует только лишь то, что Вас действительно интересует его здоровье.

— Спасибо.

— За что это?

— За добрые слова.

— Запомните раз и навсегда — я говорю только правду. Без всяких «добрых» или «злых» слов.

— Тогда спасибо за правду!

— Так то лучше! А теперь можно и торты поесть. Очень уж я люблю Ленинградский. И вот ещё что — клиника в Израиле будет рядом с Мертвым морем?

— Прямо на берегу.

— Прекрасно! Прекрасно!

Я вышла от его мамы в начале шестого. Я не спеша шла по субботнему Арбату. Это Арбат куда больше был похож на современный. Много народу. Правда лица не такие хмурые что ли. Я купила мороженое в стаканчике и наслаждалась весной. Домой решила идти пешком. Это же центр — все рядом! Хотя я все же умудрилась немного заплутать и пришлось у прохожих спрашивать дорогу. Мне слишком не доставало навигатора в телефоне… и самого телефона тоже…

Зашла в гастроном. Купила докторскую колбасу, белый хлеб, пару булочек, бутылку молока и бутылку кефира (те прекрасные бутылки с крышечками из фольги). Кофе дома у моего мужчины было с избытком. Вкусного, молотого, ароматного. И я не смогла удержаться от соблазна и взяла ещё один Ленинградский. Буду заедать тоску по нему. Вообще я готова была уже сейчас мчаться к нему на красной стреле, но, дабы подтвердить мою легенду, я должна была провести без него его ещё, как минимум, 5 дней. А если совсем уж честно-мне очень хотелось понять, чем были и стали для него наши стремительные отношения. Ведь крайне просто верить в любовь когда человек рядом 24 часа в сутки. А отдалившись, бывает, пелена спадает и все — все прошло как белых яблонь дым. И да, я ему не верила. Не верила, что он влюбился так быстро. Не верила в себя. А поскольку на кону стояло мое душевное спокойствие, я решилась на тягостный эксперимент расстоянием. Я решила, что если у него все пройдёт, улетучится, я смогу вспоминать об этих нескольких днях, как о самых счастливых в жизни. Выполню задание и исчезну. А если нет? Если не пройдёт? Если на самом деле он влюбился? Тогда… Тогда у нас будет ещё три месяца счастья до выполнения моей миссии.