Зеркальная галерея. Великая депрессия, Великая рецессия, усвоенные и неусвоенные уроки истории

Краткосрочный долг представляет риск для финансовой стабильности, как, к своему огорчению, усвоили многие развивающиеся рынки XX–XXI веков. Поскольку сроки погашения по краткосрочным облигациям наступают один за другим, правительство должно постоянно продлевать эти краткосрочные обязательства и выпускать новые обязательства для их замещения. Если инвесторы теряют уверенность из-за того, что они ожидают ускорения инфляции, и в связи с этим колеблются покупать новые облигации, выпущенные для замещения тех, срок погашения по которым наступил, правительство столкнется с кризисом фондирования. Оно будет вынуждено обратиться за денежными средствами к центральному банку. Денежные средства, которые предоставит центральный банк в обмен на выпущенные правительством новые облигации, увеличат денежную массу и раздуют инфляцию, оправдывая опасения инвесторов. Таким образом, как и паническое изъятие средств вкладчиками, так и отказ инвесторов от покупки государственных краткосрочных облигаций может оказаться замкнутым кругом.

Результатом такой зависимости от краткосрочных заимствований и «авансов» со стороны Банка Франции, как и можно было предполагать, стали повторяющиеся вспышки инфляции, и каждая последующая была более серьезной, чем предыдущая. Но опять же, некоторая инфляция может быть не совсем нежелательной с точки зрения дипломатов, поскольку она говорит о неспособности страны финансировать восстановительные расходы. Однако население не разделяло такого мнения, поскольку инфляция била по кошельку. К первому кварталу 1924 года, в самый разгар оккупации Рурской области, инфляция розничных цен выросла до тревожного значения в 36 %[58]. Котировки акций отреагировали негативно: индекс акций 300 французских компаний резко упал в марте. Спустя более года с начала оккупации Рурской области стало ясно, что Франции больше не удастся «выжимать кровь» из немецких камней.

Вынужденный выбирать между компромиссом и гиперинфляцией, французский парламент, в котором по-прежнему доминировал возглавляемый Пуанкаре Bloc National, выбрал компромисс, хоть и с большим трудом. После ожесточенных споров, продолжавшихся два месяца, законодатели согласились повысить все налоги на 20 % – эта мера стала известной как double decime. Поскольку эффект дополнительных налоговых доходов должен был проявиться не сразу, Дж. П. Морган – банкир французского правительства – согласился предоставить кредит на сумму 100 млн долл. при условии, что парламент сначала утвердит повышение налогов. Еще 4 млн фунтов (приблизительно 19 млн долл. по действующему обменному курсу) было предоставлено инвестиционным банком Lazard Freres.

Этого было достаточно, чтобы стабилизировать франк на тот момент[59]. Но этого было недостаточно, чтобы не допустить возобновления инфляции, поскольку основной конфликт не был разрешен. Было неясно, будет ли достаточно повышения налогов на 20 %, чтобы сбалансировать бюджет, включая восстановительные расходы; ответ, кроме всего прочего, зависел и от степени уступчивости налогоплательщиков. Также не было ясно, будет ли готов средний класс, на который падала вся тяжесть новых налогов, принять их. Спор о том, кто будет нести бремя, вновь разгорелся, как только после провала оккупации Рурской области стало ясно, что это будет не Германия.

* * *

По итогам выборов в мае 1924 года Bloc National утратил большинство в Палате депутатов, поскольку на выборы пришло много избирателей из среднего класса, которые несли основное бремя налогов Пуанкаре. Радикалы (по сути, буржуазно-либеральные реформаторы) при поддержке социалистов затем сформировали левоцентристское правительство, Cartel des Gauches (картель левых), возглавляемое ветераном-радикалом Эдуардом Эррио, и были намерены вновь поднять бюджетный вопрос. Учитывая, что на чаше весов был компромисс 1924 года, вновь было неясно, будет ли бюджет сбалансированным. После посещения Советского Союза в 1922 году Эррио поддерживал опыт большевиков. Хотя он и не был коммунистом, его выбор на должность премьер-министра обеспокоил правых[60]. Опасаясь, что правительство может попытаться закрыть дефицит налогом на роскошь, инвесторы бросились продавать государственные облигации. Франк на валютном рынке резко упал, поскольку эти держатели облигаций пытались вывести свои деньги из страны. Инфляция вновь ускорилась, и рост налоговых доходов не успевал за ростом государственных расходов, как в Германии в 1923 году. Поскольку правительство теперь не могло продать на рынке даже краткосрочные облигации и не хотело поднимать ставку по ним, опасаясь оправдать ожидания инфляции и усугубить бюджетные проблемы, Банк Франции остался единственным покупателем облигаций.