Зеркальная месть

— Если мы найдем удобное место для засады, оно будет ловушкой. Мы с тобой до сих пор на свободе, только потому, что Рысь не подключает все имеющиеся в его подчинении ресурсы Конторы.

— Боится огласки?

— Чего-то он опасается это точно. Ты для него представляешь потенциальную угрозу не как снайпер.

— Я лишь выполняла его приказы. Через тебя.

— В том то и дело! Он предпринимает всё возможное, чтобы тебя ликвидировать до того, как ты дашь показания.

— Что конкретно его пугает?

— Когда я сжигал досье, страницу за страницей, я вспомнил каждый эпизод твоей работы за семнадцать лет. Тогда я посчитал, что сжег всё. Но сейчас вспомнил, что в досье не хватало двух исполненных заказов.

— Каких?

— Вор в законе Хасарян и банкир Тумилович.

Память возвращает меня на два года назад в жаркое Московское лето. Я вспоминаю:

— Это был сложный заказ-тандем. Два клиента с интервалом в сутки.

— Таково было условие Рыси.

— Может, к тому времени Контора прекратила вести досье?

— Я сам готовил материалы и передал их Рысеву.

— Он начал новую папку?

— Нет. Эпизод в Валяпинске в досье имеется. Наше Калининградское дело тоже, хотя готовил документы уже Лесник.

— Вор в законе и банкир. Как они связаны?

— Тогда я не задумывался над этим.

— А я тем более.

— Рысев отдал досье полностью. Кроме этих двух эпизодов. Это не случайно.

— Он изъял эту информацию, как наиболее опасную для него? — предполагаю я.

— Возможно, уничтожил эти данные еще раньше.

— И теперь они хранится только в нашей памяти?

— Получается, что так.

— А память умирает вместе с человеком. — Я смотрю на озабоченного Кирилла. — Что будем делать?

— Утром подумаем.

— Золотые слова. — Я зеваю, отворачиваюсь и поджимаю колени. — Минут пять не ворочайся, пока я засну.

24

Утром, как только мы позавтракали, в дверь трижды стучат, потом дважды жмут кнопку звонка. Кирилл бесшумно перемещается к окну и изучает двор, я хватаюсь за пистолет. Кирилл оборачивается и пожимает плечами. Ничего подозрительного, но это мало что значит.

Снова три стука и два звонка. Я на цыпочках двигаюсь в коридор. Хозяйке заплачено за полгода вперед, это должно было ее успокоить. Если не она, тогда кто?

И тут из ванной выскакивает мокрый Коленька.

— Это ко мне! — кричит он и бежит к двери.

Меня пронзает вспышка злости. Мы с Кириллом, как заведенные, тщательно соблюдаем законы конспирации, а безбашенный байкер назначает встречу в нашем тайном убежище!

Николай распахивает дверь, и я вижу светловолосую стройную девушку в яркой горнолыжной куртке с дорожной сумкой на плече.

— Таня, — расплывается в улыбке Николай.

— Привет, — кивает мне девушка, смело заходя в квартиру.

Я узнаю ее. Дочь Коршунова, бывшая заложница из Калининграда. Из комнаты выскакивает разъяренный Кирилл, размахивая пистолетом.

— Какого черта! Я же сказал, чтобы ты уехала в Европу!

Девушка не смущает грубый прием. Она сбрасывает сумку на пол и снимает куртку.

— Тапки есть? — спрашивает Николая.

А меня мучит другой вопрос:

— Как ты узнала этот адрес?

Таня с Николаем переглядываются.

— Ты сообщил, — догадываюсь я, пригвоздив жестким взглядом сына.

— По электронной почте. И кодовый стук придумал, если она вдруг…

— Когда вы познакомились?

— В сентябре, — откликается Татьяна. — Отец дал мне его адрес. Я спровоцировала случайную встречу, а потом мы стали общаться. Вы разве не в курсе?

Я перевожу вопросительный взгляд на Коршунова. Что за тайный заговор, о котором я ничего не знаю? Кирилл хватает меня за локоть и тащит на кухню.

— Светлая, помнишь, ты всё время вспоминала Колю. А я хотел убедиться, что Николай Субботин твой сын, — смущенно объясняет Коршунов. — И решил сравнить ваши ДНК.

— Что?!

— Я взял твой образец и попросил Таню под каким-нибудь предлогом встретиться с Николаем, чтобы получить его.

— Вот оно что… И какой же результат?

— Положительный.

— А свою Таню ты не думал проверить? — возмущаюсь я.

— Я это уже сделал, — признается Коршунов.

Я во все глаза смотрю на любимого человека. Неужели Контора так портит людей. Всех подозревать, никому не доверять, каждый раз предполагать обман и устраивать проверку за проверкой. А как же зов сердца?

— Светлая, дело не только в ДНК. Ты должна была знать о сыне. Нам нужен был посредник для общения с ним, — пускается в объяснения Кирилл. — Точная информация лишней не бывает.

Информация… Меньше знаешь, крепче спишь, — говорят обыватели. Мне спокойный сон давно не ведом. Чтобы в следующий раз заснуть живой я должна быть готова к худшему. А для этого надо знать не только противника, но и друзей.

За что я взъелась на Кирилла? Возможно в силу его дотошности, которую Коршунов привил и мне, я до сих пор жива.

— Перемудрили вы, — качаю головой я и примирительно касаюсь руки Кирилла.

На кухню заглядывают Николай и Татьяна. Мы находим на кого выплеснуть свое раздражение.

— Кто еще знает об этой квартире? — требую я.

— Да ладно вам, — насупилась Таня. — Я соблюдала осторожность. Таксист высадил меня на соседней улице.

— Я же приказал тебе срочно уехать в Польшу и затеряться в Европе! — вновь наседает на дочь Коршунов.