Зеркальная месть

Я выбралась в открытое заднее окно, через которое стреляла. Мне удалось уйти, пока свидетели пришли в себя от шока. Они запомнили толстого мужика в тренировочном костюме. Таков был мой «прикид» в день операции. Накладной живот, усы и парик я сбросила по пути к тайнику с одеждой. По контрасту там было припрятано легкое летнее платье. Я одела его и обнаружила, что кровь проступает через ткань. Скомкала спортивную куртку и прижимала ее, пока не дошла до своей машины.

— Случай получился громким. Расследование вели тщательно. Андрей погиб. След по нему завел в тупик. Сработала наша легенда, что он бывший десантник, примкнувший к бандитам. А вот по твоей крови установили, что в фургоне была женщина. Пара журналистов, работающих на контору, напустили тумана, что женщина координировала действия группы, и ускользнула, а стрелял толстый мужчина, которого заметили свидетели. Так или иначе, но образец твоего ДНК оказался в руках следователей. Рысеву это не понравилось.

— Я же выполнила заказ. Два «клиента» за два дня. Да каких! Кто еще бы с этим справился?

— Ты оставила след. Твое ДНК прогоняли по всем базам данных.

— Но раньше я не прокалывалась.

— По ДНК можно установить ближайших родственников, а там и до личности преступника недалеко. Ты была мифом, а могла превратиться в конкретную личность, которую разыскивали бы даже через Интерпол.

— Какие родственники. Я сирота!

— В этом твое преимущество.

— Спасибо, — горько усмехаюсь я.

И снова рассказ Татьяны накрывает меня беспросветным мраком. Папа убил маму. Не пощадил и бабушку. Обоих зарезал кухонным ножом — самым массовым орудием убийства в России. И я осталась сиротой.

— Постой! — Я вспоминаю про листок из блокнота, оставленный Татьяной в куртке, и спешу в прихожую. — Я не круглая сирота. У Александра Демьянова была сестра. Где же он… Вот! Ольга Демьянова. Получается, она моя тетя.

Я с минуту раздумываю, принимаю решение и одеваю куртку.

— Ты куда? — беспокоится Кирилл.

— К ней. Это недалеко, в Мытищах.

— Зачем?

— Я хочу знать, какими были мои родители.

Кирилл, как пенсионер, брюзжит о неразумности этого шага, но я забираю у него ключи от «чероки» и покидаю квартиру.

Я сажусь в машину и завожу двигатель. Пока «чероки» прогревается, прикидываю уровень безопасности. Сегодня на джипе литовские номера, он в меру заляпан грязью и не будет выделяться среди любимых москвичами темных кроссоверов в плотном потоке машин, выезжающем вечером из города. Главное, что Коршунов очистил джип от датчика, подсунутого агентами.

Стук в стекло — и Коршунов плюхается на соседнее сиденье.

— Я решил ехать с тобой.

Ему не удалось отговорить меня от поездки, мое упрямство победило. Скрывая улыбку, я трогаюсь с места и лихо разгоняю машину. Впереди «лежачий полицейский». Сейчас перескочу, легкий пинок под зад моему благоверному не помешает.

30

В последний момент я меняю решение и плавно торможу перед препятствием.

— Выходи. Скоро вернутся наши детки. Им твои советы по безопасности нужны больше, чем мне.

На самом деле я опасаюсь, что откроется новая неприглядная правда о моих родителях. Пусть ее буду знать только я.

Коршунов внимательно смотрит на меня и выходит. Он прекрасно знает, что в некоторых случаях спорить со мной бесполезно.

— Осторожно, Светлая, — напутствует он меня напоследок.

Я выезжаю из города по Осташковскому шоссе и сворачиваю на Мытищинский строительный рынок. На листке Татьяны записан номер павильона. Я нахожу его. Там торгуют электрикой. В глубине сидит плотная женщина лет пятидесяти с плохой стрижкой и равнодушным взглядом. Неужели это моя родная тетя Ольга Демьянова? Татьяна написала, что она работает продавцом в этом павильоне.

Я осматриваюсь, иду мимо кабелей, проводов, розеток, выключателей, автоматов.

— Быстрее выбирайте, скоро закрываемся, — предупреждает продавец.

— Вот. — Я тычу пальцем в автоматы, напротив которых остановилась.

Женщина встает со стула и подходит ко мне.

— Вам на сколько ампер?

— Точно не знаю.

— Вы где делаете ремонт? В новой квартире или на даче? Там современная проводка или старая?

— Старая. Как в двухэтажках без удобств на окраине Валяпинска. Сейчас их уже снесли, а тридцать восемь лет назад там убили молодую женщину и ее маму. Зарезали ножом.

Продавщица во все глаза изучает меня.

— Ты кто?

— А вы Ольга Демьянова?

— Ну.

— А я та самая малышка, что осталась жива.

— О, господи! — Женщина взмахивает руками, делает круг по павильону и, бегая глазками, обращается ко мне: — Ты как, на счет этого? — Она щелкает себя по горлу. — А мне надо. Тут за забором продовольственный рынок. Там коньяк дешевый. Возьми бутылочку, и поговорим. Я покажу короткую дорогу.

Я соглашаюсь. Минут через двадцать я возвращаюсь с бутылкой дешевого напитка коньячного цвета. Ольга хватает «коньяк», закрывает павильон, и мы садимся в за столик, с кипами накладных. Она выпивает полстакана, жмурится, а когда распахивает глаза, я вижу, что внутренний дискомфорт отпустил женщину. Она перешла в состояние умиротворенности, свойственной втянувшимся алкоголикам, пока они не перебрали свою суточную норму.