Зеркальная месть

Мы проходим в просторную комнату со старым телевизором и рядами скрепленных рейками стульев. Видимо, ранее барак являлся казармой, и здесь рядовые смотрели программу «Время».

— И по какому поводу такая честь? — небрежно интересуется Брагин.

Он оседлал единственный незакрепленный стул. Его наглый взгляд изучает меня, а в голосе проскальзывают нотки вызова.

Я стараюсь держаться официально. Присаживаюсь, раскрываю на коленях папку и растираю пальцы, словно собираюсь делать записи.

— По заявлению родственников мы пересматриваем старое уголовное дело. Есть основания для реабилитации.

— Какое дело?

— О двойном убийстве семьи Портновых. Девятнадцатилетней Светланы и ее мамы. Их зарезали в 1975 году в собственной квартире. Вспоминаете?

— Допустим. А я тут при чем?

— Вы проживали в соседнем доме и могли что-то видеть.

Брагин молчит.

— Вам было всего двенадцать, но вас характеризуют, как шустрого непоседливого мальчика, — настаиваю я. — Подростки порой замечают такое, на что взрослые не обращают внимания.

— Я удостоверение ваше не разглядел. Покажите. — Неожиданно просит Брагин.

Упертый тип! Ладно, покажу еще раз творение Лубянской типографии.

Я сую руку во внутренний карман. В ту же секунду Брагин вырывает из-под себя стул и наотмашь бьет им по мне. Не успеваю я опомниться, как оказываюсь лицом вниз на полу, придавленная мужской коленкой, а в горло мне впивается стальной крюк.

— Рыпнешься — проткну! — рычит Брагин.

— Нападение на полицейского — это статья, — предупреждаю я, пытаясь выиграть время и извлечь оружие. — Уймитесь.

— Да какой ты мент! Косметики мало, а ума много. Я служил в ментовке и тамошних баб повидал. — Он сует свободную руку мне за пазуху и выхватывает «Беретту». — Это в каком же отделении такие пушки выдают? Ты прокололась с самого начала, сука. Я видел в зрительную трубу импортные номера на твоей тачке. Кто тебя послал?! Говори, а то убью!

Вот попала! Более безвыходное положение трудно представить. В горло впивается крюк, мощное колено готово сломать позвоночник, а в затылок упирается ствол пистолета.

— Не могу. Убери крюк, — сиплю я, совершенно не притворяясь.

Брагин убирает ужасный крюк и даже снимает с моей спины колено. Я приваливаюсь спиной к ряду стульев, оставаясь сидеть на полу. На меня смотрят ствол «Беретты» и глаза Брагина. И то и другое не сулит ничего хорошего. Влипла, так влипла!

— Отвечай: кто, откуда, зачем? — требует Брагин.

— Иначе убьешь?

— Непременно.

— А доводилось?

Он наклоняется и шипит:

— Много раз, детка.

Он не обманывает, но допускает оплошность. Брагин впивается глазами в мое лицо, забывая о моих руках. Я пользуюсь этим мгновением.

33

Я выхватываю компактный «глок» из кобуры на лодыжке. И вот два ствола направлены друг на друга.

— Брось пукалку! — требует Брагин. — Я получу лишь ранение, а тебе вышибу мозги.

— Ранение ранению рознь.

Я сижу на полу, а Брагин стоит передо мной, и мой ствол направлен точно в его мужское достоинство.

— Бубенчики не жалко? Может, все-таки, поговорим? — предлагаю я.

Вот оно слабое место любого мужика! Брагин пытается загородить пах крюком, но спеси у него явно поубавилось.

— На хрен тебе то старое убийство? Чего ты наплела про родственников? Какая к черту реабилитация! Ольге по фигу, что произошло с ее братом. Всё быльем поросло.

— Я имею в виду других родственников. С пострадавшей стороны.

— Ты кто? — задумывается Брагин.

— Я та малютка, что выжила. Светлана Демьянова.

— Какая еще Светлана Демьянова? Тут у нас ходят слухи об одной.

— Я та самая. Светлый Демон.

— Докажи.

— С паспортом у меня проблемы, дружок.

— Бумажка фигня. Есть другой способ.

— Какой?

Наши пистолеты по-прежнему нацелены друг на друга.

— Здесь бывшее войсковое стрельбище, — кивает Брагин, не отводя от меня взгляда. — Согласна?

— Хорошо.

Я первой опускаю ствол. Брагин сует «Беретту» сзади за пояс и показывает крюком, куда идти. Он открывает стальную дверь оружейной комнаты. Вдоль стен расположены железные шкафы. Несколько гладкоствольных ружей висят просто так. Я замечаю метательную машину для стендовой стрельбы. Спрашиваю:

— Будем соревноваться в стрельбе по тарелочкам?

— Это забава для офисного планктона.

Брагин открывает один из шкафов и достает широко распространенную в армии снайперскую винтовку Драгунова.

— На ней прицел ночного видения, — объясняет он и протягивает мне. — Устроит?

Пока я осматриваю привычный для меня «рабочий инструмент», Брагин одевает бушлат, сует в карман коробку с патронами и подхватывает зрительную трубу. В его глазах искрится издевка самоуверенного мальчишки.

— Пошли?

Мы выходим по протоптанной тропинке к стрелковому рубежу. Лунная ночь, звездное небо и чистый снег позволяют разглядеть, уходящую вдаль поляну стрельбища, отгороженную с трех сторон земляным бруствером. Брагин смотрит сквозь зрительную трубу.

— Там две грудные мишени.

— Их шесть, — возражаю я, разглядев метрах в ста характерные силуэты с квадратной «головой».

— Не эти. У дальнего бруствера.

Я вскидываю винтовку, включаю прицел ночного видения и пытаюсь найти то, о чем говорит Брагин.