Зеркальные сказки

О, какой незабываемой была их первая встреча! Как дрожали мужественные, сильные пальцы, прикасаясь к ней! Они словно не могли поверить в то чудо, на которое походила их встреча, они словно боялись своими прикосновениями разрушить иллюзию счастья. Но это была не иллюзия, хотя скрипка и растаяла, когда тёплые и нежные пальцы изучали её изящные изгибы. Тогда при первой встрече они даже не позволили себе прикоснуться к её струнам смычком, они не спешили, они верили, что музыка рождается не только от прикосновения смычка к струнам.

Они не ошиблись: скрипка ждала только их! Все звуки, которые кому-то удавалось из неё извлечь, были фальшью. Но теперь каждая струна заиграла совсем иначе, каждый звук рождался в гармонии скрипки и пальцев.

Бережные ласковые прикосновения пальцев обещали ей вечность и уносили их музыку в бесконечную Вселенную. Но однажды скрипка узнала, что бесконечность таковой не является. Пальцы как-то по особому твёрдо начали сжимать её хрупкий стан, а смычок не стремился разжечь её струны – он словно хотел разорвать их. Она не узнавала в новых прикосновениях того, что давало веру в счастье обладания ею! Они терзали её, пытаясь извлечь звуки, которых она не знала, которые были ей чужды.

Она продолжала дарить пальцам музыку сама, без их прежних прикосновений. Вскоре ей начало казаться, что пальцы страдают оттого, что она разучилась их понимать. Во всём виновата только она. Но в чём? Что изменилось? Неужели её струны огрубели, а линии стали менее изящны? Скрипка не находила ответы на эти вопросы.

В очередной раз, когда скрипка старалась подыграть, вложив в музыку остатки сил, её струна лопнула, и резкий звук уничтожил последнюю близость. Холодные пальцы опустили её в футляр, и скрипка ощутила себя деревянной. Тогда она впервые заплакала…

– Теперь ты понимаешь, что любое счастье всегда завершается слезами? – окончила свой рассказ скрипка.

– Но я всё равно не могу с вами согласиться, – сочувствуя ей, но так и не отыскав в себе симптомов несчастья, ответил осенний листок.

– Это легко объяснимо, – глубокомысленно заметила скрипка, – для тебя ещё ничего не закончилось, твои слёзы ещё впереди.

– Тут вы ошибаетесь. Для меня уже всё закончилось. Я оторвался от своей ветки и скоро опущусь на землю, я скоро стану прахом.

Он не хотел поддаваться грусти и, раздвинув свои тонкие жилки, пропустил сквозь себя лучик света. Этот лучик, пройдя сквозь листок, окрасился в золотистый цвет и достиг холодной скрипки, медленно умирающей в чёрном футляре. Она почувствовала его тепло и очнулась от своих размышлений.

– Почему ты не страдаешь? – сразу спросила она. – Ведь ты расстался со своей веткой? Разве ты её не любил?

– Я счастлив, потому что любил и был любим! – ответил листок.

– Но ведь вы больше никогда не будете вместе!

– Да, потому что пришла осень.

– Чему же ты радуешься?! – скрипучим восклицанием она заставила стекло вздрогнуть.

– Вы этого не поймёте, если будете лежать в бархатном гробу и призывать осень, – скользнув по стеклу, торопливо ответил осенний листок. – Раз осень к вам не пришла, значит, для вас ещё не всё закончилось!

После услышанных слов скрипке стало неуютно в чёрном футляре. Когда же она вновь ощутила на себе тепло золотого солнечного лучика и послала несколько нот осеннему листку, они вернулись эхом пустого стекла. Растаявшие звуки не огорчили скрипку, она вдруг почувствовала, как крепки ожившие струны. Они будут звучать и ещё сыграют мелодию счастливого кружения над землёй с приходом осени.

АГАТЕЯ

Агатея явилась ему однажды весною с ароматом тополиных почек, с блеском народившейся листвы. Она являлась ему во сне, приглашая в свой янтарный замок поиграть с мячом. Агатея была музой романтики и чувственности, и её божественный стан лёгким туманом окутывала полупрозрачная туника.

Он созерцал Агатею как недосягаемое воплощение своих грёз, и манящий жест её ладони в ту же секунду переносил его в просторную залу янтарного замка. Стены этой залы заменяли колонны, уходящие в весеннее небо, щедро дарившее свой свет. Солнечные лучи таяли в золотых волосах Агатеи и растворялись в янтарных плитах пола. Замок окружали высокие тополя, перевалившие свои ветви через стены и испускавшие в воздух свежайшие ароматы юности.

Агатея была невесома. На её ладони, охваченный голубым свечением, ожидал начала игры мяч. Агатея грациозно бросала его об пол, и мяч, подобно лёгкому пёрышку, устремлялся вниз, касался янтарной плиты и затем очень быстро отскакивал в его руки. Агатее нравилось, когда наступал его черёд бросать мяч, ведь тогда тот летел очень быстро и, ударяясь о пол, выбивал из янтарной плиты облако золотых звёздочек. Блеск звёздочек отражался в глазах музы, делая их ещё прекраснее. И так они играли до самого его пробуждения.