Зеркальный лабиринт

– Фасоль с мясом, – хихикнула Бриджит.

– Надеюсь, не с человеческим?

– А как получится… Да ладно, ладно, шучу. Тебе коровок не жалко?

– Никогда в жизни не видела живую корову. Так что, наверно, нет.

Фейжоада, несмотря на пугающее название, оказалась вкусной и очень сытной – густая смесь чёрных бобов, трёх видов мяса, маниоки, креветок и овощей, страшно острая и солёная. Мирилл потом выхлебала литра два чистой воды со льдом и пропустила половину фильма, бегая то на кухню, то в туалет. Бриджит же пребывала в крайне сентиментальном, ностальгическом настроении и те же полфильма прорыдала.

– Какая сволочь, – припечатала она в конце главного героя. – Взял девчушечку в заложницы, запугал до смерти. А бедняжечка потом его на суде защищала! Ну не дура ли?

– У них, по замыслу режиссёра, любовь. А там, где у режиссёра есть замысел, логика молчит, – фыркнула Мирилл. – Вообще это называется стокгольмским синдромом. Сочувствие к угнетателю и всё такое.

Бриджит подобрала с пола коробку от кассеты и, вглядевшись в исполненное страданий лицо главной героини, вздохнула:

– Ну, я б тому, кто меня поугнетал, угнеталку потом бы отрезала.

– Я бы тоже, – легко согласилась Мирилл. – Не представляю, как можно любить того, кто тебя мучает.

– Н-да? – Бриджит кинула на неё странный взгляд. – Ты-то?

– А что?

Бриджит похмыкала, но так ничего определённого и не ответила.

Та метель была последней в затянувшемся зимнем марафоне. Потом Город точно опомнился – разогнал холодные циклоны, выкрутил солнце на максимум. Температура от нуля подскочила сразу до двадцати. От быстрого таяния снега Уотерс вышла из берегов, устроив форменный переполох в низинах, а ежевика расцвела на месяц раньше положенного срока, вскоре после яблонь и слив. Но настоящим сюрпризом стало нашествие бабочек – вместе с перелётными птицами в Город ворвались целые стаи данаид-монархов.

– А это не перебор? – спросила как-то Мирилл, почувствовав за плечом знакомое присутствие. Дело было уже глубокой ночью, на веранде; свихнувшиеся гортензии слепо тыкались в перила плотно сомкнутыми ещё гроздьями соцветий. Каждое утро Мирилл отпихивала их подальше, но за день они снова пробирались на веранду, втискивая побеги между столбиков перил.

– Нет, – ответил он после запинки. И коснулся плеча, легко-легко, то ли кончиками пальцев, то ли крыльями заблудившегося монарха. – А давай пойдём гулять? Вдвоём.

От неожиданности Мирилл едва с перил не сверзилась.

– М-м, нет, спасибо. Завтра вставать рано, работа всё-таки… А я из-за этой погоды и так не высыпаюсь.

Скрипнули разбухшие от сырости доски пола. Мирилл закрыла глаза, бессмысленно растирая пальцами лист гортензии по перилам. Плечи лизнуло холодком – чужая рука бережно отвела растрепанные волосы в сторону. Ветер всколыхнул пышное пионовое море вдоль дорожки.

– Эй, ты что?

– Дурочка, – фыркнул он и быстро прикусил пятый позвонок, не больно, но до мурашек. Мирилл дёрнулась обернуться – однако на веранде было пусто, как всегда.

Потом, гораздо позже, оглядываясь назад, она понимала, что это был первый сигнал.

Второй прозвенел в конце мая, скандальным разворотом в местном «Рупоре». Речь в статье шла о расхищении городского бюджета; чтобы покрыть дефицит, мэр предлагал отдать часть городского парка под вырубку и строительство крупного торгового центра.

– Ты не собираешься с этим ничего делать? – выпалила Мирилл, выскочив на задний двор пекарни, как была – в фартуке и косынке. Царило полное безветрие; небо сплошняком в перистых облаках – белое серебро и синь, а на земле – сушь, умеренная жара и оглушительный треск цикад. – Эй! Ты же слышишь меня?

В здании пекарни надрывно пищал таймер печи – надо было вынимать круассаны.

– Слышу, – растерянно отозвался Город. – Я займусь этим, не беспокойся.

Пообещал – и пропал.

Мэра действительно сместили, необходимую сумму нашли, парк оставили в покое.

Несколько дней спустя Мирилл возвращалась по Уэрсби и почувствовала знакомые ощущения – жар и лихорадочную нервозность. Облизнула сухие губы, огляделась по сторонам и почти сразу зацепилась взглядом за мужчину в джинсах и белой рубашке-поло. Он сидел на веранде кофейни «Клоун и Кукла», уставившись в ноутбук и постукивая длинной ложкой из стакана с латте по столу. Желтовато-коричневые капельки растекались по белой скатерти.

– Кто он? – тихо спросила Мирилл. Она в последнее время часто обращалась к Городу, хотя ответ получала через раз, если не реже, будто он постоянно витал где-то в облаках. Если бы не вьюн с ярко-синими цветками, проросший сквозь пол на террасе и густо увивший перила, то она бы решила, что Город обиделся и теперь дуется. – Мне надо сейчас?..

– Как хочешь, – ответил он практически без паузы. – В принципе, не обязательно.

От удивления Мирилл оступилась, зацепилась ногой за бордюр и растянулась на брусчатке. Пока решала, стоит ли ссадина на коленке внимания или её можно будет обработать потом, мужчина в кофейне расплатился и ушёл. Жар и нервозность исчезли вместе с ним, оставив тянущее ощущение пустоты.