Зеркальный лабиринт

Планета Венаг была второй планетой после Корасса, куда земляне перекинули порталы. Людям не повезло. Венаги оказались воинствующей и сильно развитой расой. Они молниеносно захватили порталы и начали ответную экспансию Земли. Мирные переговоры? Венагам они были неизвестны.

Люди срочно эвакуировались на Корасс, не спрашивая разрешения у ее мирных хозяев. Это было неправильно, но необходимо. Корассцы вступили в чужую войну с привычным равнодушием. Они не воевали, но, признавая в землянах Сильнейших, помогали им, чем могли. Добровольным рабством.

Ковалев протер стекло рукавом бушлата. Морозный ветер гулял по чердаку, проникая сквозь щели. Очень хотелось курить.

Разглядел приближающиеся разведботы. Сейчас, как обычно, сделают крюк, уйдут влево, прочешут прожекторами лес и поля вокруг. Стандартная в последнее время процедура.

Первый разведбот действительно пошел налево, но не как обычно, а вдруг спикировал вниз. Ковалев приподнялся на локтях, разглядел на узкой вихлявой дороге два грузовика. Куда они ехали? Зачем? Мимо дома Кранка, за лес, в город?

Как-то с полгода назад проезжала здесь колонна на пятьдесят с лишним автомобилей, не остановившись. Ковалев с женой забрались в подвал и пережидали там, тревожно прислушиваясь к грохоту колес и лязгу гусениц.

А тут – два грузовика, без сопровождения…

Разведбот пролетел над грузовиками – раз, другой, третий. Ни черта было не разобрать в вязкости и серости морозного утра, сквозь пленку въедливой пыли на окне. Кажется, кто-то выскочил из автомобилей. Раздался стрекот автоматов. А потом венаги открыли огонь.

Тут-тук-тук. Вспух воздух алыми шариками взрывов. Секунда прошла, потом другая – на месте грузовиков все горело: и трава, и земля и даже, кажется, воздух.

Разведботы поднялись выше, ушли влево, как ни в чем не бывало, и исчезли за горизонтом, за голыми макушками деревьев. Но это было уже не интересно. Ковалев смотрел на пылающие грузовики.

Прошло несколько минут – все стихло. Кранк заворочался у трубы, пробормотал:

– Сильнейшие – жалко! Помочь им!

– Не Сильнейшие, Кранк, а такие же, как ты, – шепнул Ковалев, вглядываясь в огненные блики, – Поможешь им, как же… Думаешь, там остался кто живой?

Кранк не ответил. Вздохнул, начал сползать по лестнице с чердака. И вправду помогать собрался, что ли?

Ковалев чертыхнулся вновь, сплюнул сквозь зубы. Безропотный корассец готов был жизнь отдать ради спасения хоты бы одного Сильнейшего. Перетащит сейчас в дом мертвых солдатиков, начнет закапывать их одного за другим, соблюдая древний корасский ритуал. Есть не будет, пить. Ради чего? Ради землян, которые приволокли на его планету врагов, затянули войну, убивают его родных и близких. Неправильно все это. Нелепо.

– Погоди, – бросил Кранку Ковалев. – Я сам схожу, посмотрю.

Сполз с крыши. В дом заходить по-прежнему не хотелось.

– Кранк, дружище, принеси рюкзак! – попросил, выуживая из кармана последнюю на сегодня сигарету.

Может, удастся найти что-нибудь полезное.

Кранк с готовностью приволок потертый армейский рюкзак, оставшийся после бегства. Ковалев закурил на ходу, вышел через калитку на улицу и направился вдоль дороги по снежному полю в сторону, где вился в небо черный дым.

От грузовиков действительно мало что осталось. Чернели металлические остовы, дымился брезент, горели шины. На первого мертвеца Ковалев наткнулся метров за тридцать. Это был молоденький еще сержантик, лысый, с эмблемой земной пехоты на погонах и воротничке. Лежал, смотрел в небо стеклянными глазами. Ковалев прошел мимо, не останавливаясь. Главное, найти сигарет и зажигалок со спичками. Что делать с мертвыми, Ковалев не знал. К военным он относился брезгливо, еще со времен службы. Глупый был, наивный, верил в какие-то идеалы, в то, что земляне – хозяева жизни. А какие они хозяева? Тьфу! Высокомерные моральные уроды. Колонизаторы.

Около кабины первого грузовика лежали мертвые корассцы. Их обычно брали водителями и как обслуживающий персонал для господ офицеров. Всюду между автомобилей кружили подтаявшие цепочки следов на снегу. От грузовиков шел постепенно убывающий жар.

Под ногой скрипнуло. Ковалев нагнулся, поднял кусок бокового зеркальца, повертел, убрал в рюкзак. Пригодится. Потом подобрал теплый длинный кусок металла – как раз на косу Кранку. Обошел несколько раз первый грузовик, поглядывая под ноги. В кабине хрустел и потрескивал огонь. Жаль, брезент сгорел, пригодился бы… Потом Ковалев обошел кузов, примерился к деревянному борту, ухватился, перевесился, увидел внутри мертвых солдат. Много их было, десятка три. Набились в кузов, как рыбешки в банку, даже упасть не могут, уткнулись головами друг в дружку. Ковалев перекинул ногу через борт, запрыгнул внутрь. Торопливо, почти не глядя, обыскал тех, до кого мог дотянуться. Вытащил пачки сигарет, зажигалки, фляги, портсигары. Наткнулся на автомат – прихватил и его. Набил добром рюкзак, спустился. Перевел дух.

– Ты кто такой? – спросили сухо из-за спины. Голос тяжелый, взрослый, уставший. – Медленно поворачивайся, чтоб руки видел.