Зеркальный лабиринт

— Ураааааааа!!! — этот крик он услышал даже сквозь контузию. Точно так же крича он мчался последние сто метров. Выстрелы с набережной прекратились. Там были видны только трупы, Много трупов. Камни брусчатки были красными крови. Враг бежал в Кронштадтскую крепость.

Штурм крепости, который шёл несколько часов, запомнился смутно. Взрывы, выстрелы, после подвоза боеприпасов стало полегче и дом за домом мятежников выбивали на лёд Финского залива. Уже в ночи, возле одного из костров, где он присел погреться еле передвигая ноги от усталости, пришло известие, что всё. Мятеж подавлен. Выстрелы прекратились. Кто-то недалеко кричал «Ура», но большинство просто устало грелись, протягивая руки к огню. Так, возле костра он и уснул…

Адмирал открыл глаза. Опять сон. И опять события тех далёких времён начала двадцатого века. Практически сразу Малинин стал записывать свои видения, чтобы передать Фридриху для расшифровки. И практически сразу он понял — смысла в передачи текста для анализа нет, через день в Столице начнётся мятеж. Вполне возможно, что такой же кровавый, как и в его сне. Даже не завтракая, он начал отдавать распоряжения. В палате стало по-деловому шумно. Адмирал в душе радовался. Тот долгий период неясности прошёл, началась знакомая работа.

…- Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих…