Зеркальный лабиринт

Отчасти «чудо» — это категория веры. У любого человека есть мечта. Порой человек в своих мечтах бывает очень бескомпромиссен. Он готов добиваться реализации мечты любыми доступными ему способами, потому что очень в неё верит. Но это должна быть особая вера: он верит в мечту, но он готов, что она не сбудется. Только при такой вере можно мечтать. И тут происходит какое-то судьбоносное событие. Чудо свершилось.

Видимо штабс-капитан в те далекие времена, поднимаясь на орбиту Зэду в кабине Разведбота, очень верил в то, что должно произойти именно чудо. Появившиеся именно в тот момент земные корабли, когда все орудия крейсеров Счастья, блокирующих планету, готовы были открыть стрельбу по маленькому боту, можно отнести именно к судьбоносным событиям в жизни всех спасшихся от взбесившегося лабиринта. Чуда искренне желали все на борту маленького корабля. Все до единого.

Корабли Земли были красивы. Даже не смотря на то, что были похожи на продолговатые металлические кирпичи огромных размеров. Просто потому, что они были свои.

— Здесь командующий Вторым Флотом Земли Контр-Адмирал Юзовцев. Всем кто меня слышит… — раздалось в эфире.

Для меня эта эвакуация с планеты прошла как в тумане. Я не помню, как оказалась в лагере, что мне говорила мама, как мы садились в бот… Потому что перед глазами всё ещё стояло лицо Марта. Последний участок до выхода из лабиринта он буквально тащил меня на себе. У меня сил уже не было. Впереди шёл один из спецов, потом мы с Мартом, Мавромати и Рентген, дальше Дереза, Джинн прикрывал. Потому что едва мы отошли от этого места, где нашли сейф от Сан-Галли, непонятно как туда попавший, как началось что-то непонятное. Сначала в глубине коридора послышался какой-то гул, или шум, пол и стены завибрировали, на полу опять появилась какая-то странная жидкость, одновременно коридор стало заволакивать каким-то туманом, или дымом. Так что вырвались мы буквально чудом. Потому что когда мы добежали до выхода наружу, стена вдруг начала задвигаться. То, что мы все успели выскочить, иначе, как везением не назовёшь.

А потом мы просто лежали на земле, покрытой какой-то похожей на голубоватый мох растительностью. С вечереющего низкого неба сеял мелкий холодный дождь, но никто не обращал на это внимания. Мы не замечали ни промозглого осеннего холода, ни дождя, ни ветра. Сколько времени тоже никто не знал — часы у всех встали. Было только ясно, что вечер. Но сколько прошло дней — непонятно. Да и где мы находимся тоже было непонятно. Впереди была опушка леса, но местность была незнакомая и далеко ли до лагеря — мы не знали. Потом у Мавромати началась истерика. Он что-то кричал про оставленного в этом проклятом подземелье робота-проходчика. Тереза дала ему по морде и он заткнулся. Джинн попытался определить направление куда идти. Компасы и прочие навигаторы вышли из строя, но тучи ненадолго рассеялись и показалось заходящее местное солнце. Дело в том, что Зэду вращалась нетипично для большинства планет. Она вращалась с запада на восток, в обратную сторону. Солнце, таким образом всходило на западе, который тут был востоком и заходило на востоке, который был западом. Идти нужно было на юго-восток по-местному. Двинулись тем же порядком, стараясь обойти выход из лабиринта подальше. Это при том, что сам холм едва виднелся в отдалении. До него было километра два-три. Усталости я по-прежнему не чувствовала, но было какое-то чувство опустошения внутри. Март шёл рядом и по-прежнему держал меня за руку, словно боялся, что я и тут могу потеряться. Я вдруг вспомнила, как он таскался за мной там, в лагере. Мне было уже шестнадцать лет и на меня уже начинали обращать внимание мальчишки. Правда, школа у нас в монастыре была женская, но при монастыре были трудники, да и паломники тоже приезжали постоянно. Ну и дома на каникулах я бывала. За мной дома в Тайцах уже трое ухажёров бегало. Правда, дело дальше походов на танцы и прогулок в старую усадьбу на окраине посёлка не заходило. Ну, подарили, правда, цветы пару раз. А тут на меня впервые обратил внимание взрослый мужчина. Причём очень взрослый. Мне он тогда казался очень старым. А то, что он именно обратил внимание — я сразу поняла, хоть и дурочка была ещё совсем. Меня же в группе как звали поначалу, когда только служить начала — Монашка. Но такие вещи женщина поймёт и почувствует всегда. При этом я совершенно не представляла, что будет потом, да меня это и не интересовало. Я, помню, тогда пыталась справиться со своими ощущениями. Не только от мужского внимания. Я всё время чувствовала ту сущность, которая осталась там, в подземелье. И я слышала её мысли. Она не пыталась подчинить меня себе, но постоянно прощупывала меня. Именно так это и выглядело. Как будто оно пыталось вступить со мной в контакт. Телепатический. Но вот зачем?