Зеркальный принц

Шушкаш не погнался за ними, а принялся терзать один из трупом, оторвав ему в несколько приёмов хвост с ядовитым крючком, устрашающие клешни и все восемь лап. Юноша понял, что это Шушшук — старый враг опального сотенного. Что ж, пусть сведёт счёты!..

Сам же остановился, почти полностью вошёл в своего двойника и послал его вдогонку за бегущими. Теперь тот действовал куда быстрее: догонял и рубил объятых страхом скорпионов, пока они не додумались панически рассеяться по пустыне от ужасного врага. Только тогда, не увидев вблизи ни одного живого скорпиона, развоплотил двойника. Больше он в нём не нуждался.

Между тем Шушкаш склонился над телом скорпиона, которого он лишил всех конечностей, что-то выкрикнул (похоже, это было ругательство) и нанёс клешнёй такой удар, что оно покатилось в сторону. После этого повернулся спиной к изуродованному врагу и принялся задними лапами стал швырять камни и мусор в его сторону. Азван понял, что так скорпион выражал своё презрение и самые негативные чувства к тому, что некогда было Шушшуком.

Проходя мимо него, Азван заметил, что его глаза двигаются — жизнь ещё теплилась в нём. Некоторые мысли забрезжили в голове северянина. Он тут же воссоздал своего дневника там, где его оставил, вне поля видимости из оазиса. Юноша не хотел, что бы дальнейшее видел бывший сотенный.

Вошёл в двойника, его глазами осмотрел окрестности. В нескольких шагах от него лежал мёртвый скорпион с рассечённой надвое верхней частью головогруди. Прочитал заклинание и вдохнул в него новую жизнь. Заставил скорпиона ожить, двигаться, совершить круг вокруг двойника, а затем и ещё один, куда больше, и намного быстрей. Потом по его воле скорпион набросился на труп своего недавнего соратника и очень быстро, действуя клешнями, лишил его лап, хвоста и клешней, превратив в подобие колоды. После чего юноша оживил теперь уже её: мёртвые глаза задвигались, брюшко принялось сгибаться, стараясь коснуться головогруди. Но ни на какие иные движения этот обрубок оказался неспособен.

Зато скорпион с рассечённой мордой казался действительно живым и вёл себя соответственно. Азван решил проверить его боеспособность и натравил на него своего двойника. Тому пришлось всерьёз отбиваться обеими саблями. Сначала он щадил соперника, а получив веление юноши разрубил слишком шустрый труп на несколько частей. Несмотря на это они всё равно старались дотянуться до противника…

Увиденным юноша оказался удовлетворён, потому уже вторично развоплотил дневника и окончательно лишил теперь уже магической жизни изувеченные тела. Вернулся к окружающей его действительности.

Глава 19

Глава 19. Царство скорпионов

Азван внимательно осмотрел ещё живого Шушшука, лишённого всех конечностей и похожего на бурдюк. Пожалел его, сотворил саблю и отрубил головогрудь скорпиона, подарив ему смерть. Иначе бы он долго мучился, совершенно лишённый возможности двигаться.

Шушкаш одобрительно кивнул головой:

— Правильно. Я сам намеревался так поступить. Я отомстил. Теперь доволен. Что сверх этого, то нехорошо. На нём я как бы отыгрывался за действия тех, кому отомстить не могу.

— И много у тебя таких врагов?

— Наверное, двое.

— И кто же они?

— Шуштед и Шушлег.

— Только они?

— Мне так кажется. Точнее трудно сказать, ведь могут быть те, которые питают ко мне нехорошие чувства, а я о том не ведаю. Но явных врагов у меня не было. На должности я не претендую. Для самых высших требуются знания магии. И немалые. А у меня вообще никаких нет. Я и в сотенные не рвался, это всем известно. Шуштед назначил меня, зная о моей верности и навыках бойца. Сойтись со мной опасались самые сильные.

— Так почему же Шуштед тебя невзлюбил?

— Он мнил себя не только первым магом, но и сильнейшим бойцом. Но выглядел не слишком хорошо на моём фоне. Потому и родилась в нём злоба. Что тут поделаешь, я бы не хотел быть и выглядеть лучше царя, но вовремя не догадался скрыть это. Увы.

— В жизни подобное нередко случается. Если бы знать заранее, где упадёшь, то там что-то можно было бы подстелить.

— Верно сказано, в самую точку.

Азван снова стал собираться в путь. Попрощался с Шушкашем, сказав ему, что пусть он больше думает о жизни, чем о смерти. Смерть — неизбежна, а потому всё равно когда-нибудь придёт. Не следует её торопить.

— Это верно. Но должен же быть смысл?

— Найди смысл жизни. Никто другой за тебя этого не сделает. Одним врагом у тебя стало меньше. Уже неплохо.

— Но остались двое, и очень грозных.

— Могут и они уйти…

— Куда?

— Например, в небытие.

— Оба и разом? Ты способен на такое? — спросил опальный сотенный.

— Надеюсь, что смогу. Будет видно. Не следует хвалиться, идучи на врага. Жизнь покажет.