Зеркальный вор

Он покидает комнату, но Анцоло задерживается. Сквозь дверь слышно, как он попеременно то бранит, то успокаивает служанку. Сердце Гривано гулко бьется о грудную клетку, и это волнение никак не согласовано с рассудком, словно сердце является отдельным существом, уже догадавшимся об ужасах, с которыми предстоит столкнуться еще ничего не подозревающему человеку. Через минуту Анцоло выходит в коридор, при этом избегая встречаться глазами с Гривано.

— Вам надо спешить, — говорит он. — Я сейчас проверю улицу.

— Что за жест она показала, увидев меня?

— Пустяки, дотторе. Она очень нервничает, в том числе из-за этих сбиров. Я поговорю с ней, когда она успокоится, и мы выясним, куда подевались ваши вещи.

— Анцоло, что означают эти ее знаки? — настаивает Гривано.

— Ничего особенного. Так обычно поступают суеверные крестьяне.

— Но почему? Почему они так поступают?

— Не знаю, дотторе. Сам я человек городской.

Анцоло пытается изобразить улыбку, но без особого успеха. Гривано смотрит на него в упор.

— Думаю, они делают это, чтобы отвадить нечистую силу, — говорит Анцоло. — Злых духов.

— Злых духов? Вы в этом уверены?

Анцоло долго хранит молчание. Он стоит в коридоре лицом к входной двери, опираясь рукой о стену. Теперь Гривано замечает, что его также бьет дрожь.

— Чума, — отвечает он наконец. — Они делают эти знаки, чтобы защититься от чумы.

Гривано набирает полные легкие воздуха и медленно выдыхает; кровь мощно пульсирует в его голове. Он чувствует, как внутри него пробуждается нечто, подспудно дремавшее много лет, тогда как все доселе в нем бодрствовавшее тускнеет и становится несущественным: как бледные черви, застывшие в зимней грязи.

— Да, — говорит он. — О чем-то в этом роде я и подумал. Благодарю вас, Анцоло.

56

Когда очередной патруль сбиров проходит мимо, Анцоло подает сигнал, и Гривано покидает пределы «Белого орла». Дверь за его спиной закрывается с тихим шорохом дерева о дерево: это финальный звук. Он один. Он всегда был одинок — по крайней мере, со времени смерти Жаворонка, — но теперь его инородность уже невозможно скрыть. Подобно стальному осколку, засевшему в мышце, он существует сам по себе, никак не участвуя в жизни окружающей его материи.

Он сворачивает направо, собираясь идти обратно тем же путем, каким сюда пришел, но замечает двух сбиров перед все еще открытой таверной дальше по улице: они остановились и о чем-то спорят с ночными стражниками, которых он видел там ранее. Гривано прячется в темной дверной нише и ждет, когда они удалятся, но вместо этого один из них направляется внутрь таверны.

— Я буду гнать этого пса-еретика без устали, вот увидишь, только сначала сброшу лишнее дерьмо, — говорит он своему напарнику, остающемуся на улице.

В этом напарнике Гривано узнает молодого туповатого крепыша, который днем торчал под окнами гостиницы. Он важничает, выпячивая грудь и сжимая рукоятку своей рапиры, как ребенок новую игрушку. Гривано отсчитывает время по ударам своего пульса, позволяя второму сбиру добраться до отхожего места и спустить штаны. Затем он быстро продвигается по улице — перебежками от тени до тени — и, внезапно объявившись перед молодым сбиром, бьет его по голове железным набалдашником трости.

Вскрикнув, парень падает на утоптанную грязь перед входом в таверну. Ночные стражники приподнимаются со своих мест, смотрят на Гривано, потом переглядываются. Гривано вновь угрожающе поднимает трость, и стражи опускаются на свои стулья. Поверженный сбир со стоном ощупывает разбитое лицо, размазывая по нему кровь и сопли. Гривано, не сводя глаз со стражников, забирает у раненого его рапиру вместе с ножнами и перевязью.

Как только Гривано исчезает из поля зрения стражников, те поднимают крик, призывая из уборной второго сбира, — но Гривано уже далеко, мчится в западном направлении, прочь из Риальто. Ветер слабеет, на небе ни облачка, воздух сгущается, становясь не по сезону холодным. От более теплой воды начинает щупальцами тянуться туман; он замечает это, переходя по мостику узкий канал. Луна висит низко, но света еще предостаточно. Слишком много света.

К этому времени сбиры, должно быть, уже разыскали всех его малолетних курьеров, а также добрались до адресатов посланий, которые все как один заявят, что смысл сказанного им совершенно непонятен. И в каждом из тех мест сбиры устроят засаду в надежде на его появление. Следовательно, Гривано должен уходить через другие, незнакомые ему кварталы: в направлении Сан-Поло и Фрари. Но, как уже не раз бывало в этом городе, улицы уводят его в другую сторону, приближая к северному изгибу Гранд-канала. И Гривано не пытается этому воспротивиться. В данной ситуации не так уж важно, куда он идет, лишь бы не навстречу сбирам.

Кто он? Чей он агент? Во что он превратился?