Зеркало для двоих

— Светские новости в журналах пишутся для восторженных зрительниц вроде тебя, а не для съемочной группы…

Она и сама удивилась, как складно и ловко это у нее вышло. Лживые слова громоздились одно на другое, выстраиваясь сначала в оборонительное сооружение, а потом и в придуманный сказочный замок. Черноволосый красавец равнодушно взирал на Юльку с настенного календаря, а она продолжала автоматически парировать редкие Галкины выпады и терпеливо отвечать на бесконечные вопросы Оленьки. В конце концов Черемисина перестала комментировать Юлины высказывания. Теперь она просто сидела, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, а в глазах ее читалось любопытство исследователя, наблюдающего за диковинной лягушкой. В какой-то момент поток Оленькиных вопросов иссяк, она на минуту задумалась, видимо, прикидывая — чем прилично, а чем неприлично интересоваться, и тут возникшей паузой воспользовалась Галина.

— Ну, ты, подруга, даешь! — произнесла она четко и внятно, буравя Максакову своими черными цыганскими глазами.

— А что случилось? Я не поняла… — спохватилась Зюзенко. Зато Юлька поняла все… С этого дня изощренная инквизиторская пытка, продолжающаяся с девяти часов утра до шести часов вечера, проводилась каждый день.

Поначалу она еще хотела пойти на попятный и для этого даже однажды опоздала на работу, давая возможность мудрой Тамаре Васильевне как-нибудь все уладить в ее отсутствие. Но либо у старейшего экономиста отдела не хватило дипломатических навыков, либо Галина слишком уж жаждала крови, во всяком случае, ничего не получилось. И Юльке волей-неволей пришлось придерживаться прежней тактики, осторожно удовлетворяя Оленькино любопытство и постоянно ловя на себе сочувствующий Тамара-Васильевнин взгляд. На нее сыпались все новые и новые вопросы: какая у Селезнева квартира? Курит он или нет? Любит ли смотреть фильмы со своим участием? Но каждый раз разговор неизменно заканчивался одним и тем же.

— Так когда же ты нас познакомишь с Сергеем? — невинно вопрошала Галина. И Юлька начинала рассказывать новую сказочку про объективные причины, занятость на съемках, про Сережину нелюдимость и даже его аллергию на бумажную пыль… Но с каждым днем вымышленные причины казались все менее правдоподобными, и уже несколько раз ей чудилось, что в Оленькиных глазах она читает горькое разочарование обманутого ребенка. Теперь признаваться было уже поздно: со слишком большой высоты пришлось бы падать. Экономический отдел уже был наслышан и о чудном походе в ресторан, и о поездке на шашлыки вместе с Сережиными приятелями, и о том, что целуется он умело и нежно… И Юля продолжала барахтаться изо всех сил, чувствуя, что день расплаты неминуемо приближается.

Вдали показались ряды полосатых палаток, обступивших вход в метро. Юлька ускорила шаг. Пожалуй, сегодня она уж слишком замешкалась. До начала рабочего дня оставалось всего двадцать минут, а ей еще предстояло ехать до «Краснопресненской» и дальше добираться на троллейбусе. На ходу расстегивая сумочку, она достала кошелек, быстро купила у старушки пачку «Мальборо» и вместе с толпой нырнула в стеклянные двери. В поезде, плотно притиснутая людской массой к дверце с надписью: «Не прислоняться», Юля все же умудрялась украдкой посматривать на часы. Минутная стрелка двигалась угрожающе быстро, и она молилась теперь об одном: не попасться на глаза никому из начальства, за второе опоздание в течение одного месяца никто по головке не погладит. Даже перспектива неизбежной встречи с Галиной утратила свою угрожающую яркость по сравнению с возможным увольнением.

Когда Юлька выскочила из метро на «Краснопресненской», часы показывали уже без пяти девять. Она в отчаянии выбежала на проезжую часть, в надежде увидеть в обозримом пространстве «рога» приближающегося троллейбуса. Но улица пестрила лишь яркими пятнами легковушек, а вид угрюмой толпы на остановке заставлял еще раз хорошенько взвесить все «за» и «против», прежде чем пытаться проникнуть в общественный транспорт.

Ну что ж, пешком так пешком… Она решительно зашагала по тротуару, когда услышала за спиной шелест шин и чей-то незнакомый голос:

— Девушка, вас куда-нибудь подбросить?

Юлька продолжала идти, не оборачиваясь.

— Девушка в светлом беретике, я ведь к вам обращаюсь…

Она остановилась. Следом за ней на малой скорости катилась серебристая «Ауди», за рулем сидел какой-то молодой скуластый, коротко стриженный парень и улыбался Юле, как старой знакомой.

— Простите, но я вас не знаю…

— Ну, так и что же? Вы ведь куда-то опаздываете, правда?

Она растерянно пожала плечами.

— Опаздываете-опаздываете. Я же видел, как вы метались по остановке… Садитесь, подвезу, — парень гостеприимно распахнул дверцу автомобиля.

Юлька взглянула на часы. Рабочий день уже начался, но еще оставался слабый шанс разминуться с начальством, которое обычно задерживается минут на десять-пятнадцать. По улице по-прежнему неслись иномарки вперемешку с отечественными «девятками», а заветные «рога» троллейбуса так и не показались. Словно прочитав ее мысли, парень радостно сообщил: