Зеркало для героев

— Мы… Нас называют летумке, Яна. Ходящие по смерти. Мы можем быть и действовать в двух мирах. Видеть энергию летума и управлять ею.

— Слушай, а зачем вы убийц находите? Вам так положено?

— Ничего не положено. Мы свободны, как и все нормальные люди.

— А вас много?

— Не знаю… Знаю только папу и дедушек. Я спрашивала — папа говорил, что немного. Как альбиносов. Они редкие, но всегда есть.

— А почему вы все вместе не живете? Ну, кланом там. Или станицей?

— А альбиносы, например, что, со всего мира собираются и кланом живут? Ерунду не говори.

— А как такой, как вы, стать?

— Стать никак нельзя. Надо родиться. Папа говорит — летум в крови.

— А я смогу выбирать, где и у кого родиться?

— Нет. С изнанки ковра рисунка не видно.

— Слушай, вот бы я у тебя родилась. Было бы весело, да? Ты же будешь детей рожать?

— Нет.

— А сигарет точно не осталось?

— Нет.

— А что вы еще умеете? А вот как ты дерёшься и стреляешь — это тоже магия и летум?

— Нет, это ежедневные тренировки с четырех лет.

— А вы сами-то бессмертны?

— Нет. Слушай, Ян, спи давай уже. Пока ты не заснёшь, день не сменится и завтра не настанет.

— Спокойной ночи, Тань.

— Спокойной ночи, Янка.

Мы медленно ехали по аккуратной, полосато постриженной зеленой лужайке. Пахло травой и кварцем. Янка вертела головой по сторонам. Пожала плечами, поймав мой вопросительный взгляд. За деревьями показался красный прямоугольник, который оказался макетом старинного автобуса в натуральную величину, только плоским, двухмерным, как театральная декорация.

Бок автобуса состоял из множества дверей, на каждой из которых была большая репродукция картины и надпись «Проспект Ленина-КосмоЗоо». Я затормозила Мотю посередине, между Джокондой и Боярыней Морозовой.

— Ой, смотри, робот Вертер! — сказала Янка восхищенно.

Рядом с автобусом сидел печальный худой человек с длинным носом и ровно постриженными волосами до плеч. На нем был серебристый блестящий комбинезон, а на коленях он держал большую коробку бобинного магнитофона «Астра», у меня дома был такой же. Когда двигатель мотоцикла заглох, мы услышали, как хор мечтательных детских голосов поёт из магнитофона «Прекрасное Далёко».

— Отправляйтесь в КосмоЗоо, — по слогам сказал мужчина, и хитро посмотрел на нас исподлобья. — Вам туда.

Я ткнула Яну локтем в бок.

— Он хороший или плохой? Ему можно верить? И почему он робот-то? Вроде мужик как мужик.

Янка уставилась на меня, не моргая.

— Ты что, не смотрела, что ли? Ну ты, Тань, даёшь!

— Ха-ха-ха, — грустно сказал человек.

Я попыталась смущенно оправдаться, рассказать про поездку к бабушке, лето без телевизора, тренировки. Но тут одна из красных дверей распахнулась — за ней было море и пляж — и оттуда выбежал мальчик в школьной форме и пионерском галстуке.

— Миелофон у меня! — закричал он, увидев нас. Распахнулась другая дверь, с картиной, на которой пышногрудая женщина рассматривала себя в зеркале. Оттуда выбежали двое неприятных людей в желтых костюмах, крупный и мелкий с усиками.

— Пираты! — крикнул мальчик и бросился к двери с портретом Пушкина. За ней шел густой снег, и пионер скрылся за метелью еще до того, как дверь закрылась. Пробегая мимо нас, он уронил в траву черную коробку на длинном ремешке.

— На моего Мишку Зверева очень похож, — сказала я, провожая его глазами. — Только помладше.

Яна сильно покраснела, вздернула подбородок и посмотрела на меня с вызовом.

— Да! — сказала она. — Он мне тоже нравился. У нас в классе все девчонки следили за вашим романом. И все ему очень сочувствовали, когда ты его бросила после выпускного. Почему, кстати?

Я поморщилась от воспоминаний. Саднило. Вздохнула, глядя, как двое в желтом открывают дверь в снег и прыгают на месте, не решаясь бежать в холод. Наконец толстый отвесил маленькому подзатыльник, тот влетел в дверь и скрылся в снегопаде. Большой побежал за ним, дверь закрылась.

— Мишка в МГУ поступать собирался, — сказала я. — Он умный. Смелый. Веселый. Нечего ему за меня держаться. Пусть летит.

Яна погрустнела. Наклонилась, подняла из травы черную коробочку. Я не сразу поняла, что в мире изменилось — подул прохладный ветер, небо потемнело и детские голоса перестали распевать про далёко. Магнитофон играл «Кукушку».

Я напряглась, расстегнула кобуру и сняла с мотоцикла свой стальной посох.

Янка откинула крышку — внутри был большой синеватый кристалл, сияющий острыми гранями.

— Это же миелофон, — сказала она. — С ним можно читать мысли.

— Хорошо с тобой, да плохо без тебя… — пел глуховатый мужской голос.

В плоской кабине автобуса появился крупный дядька в желтом костюме. Он повернул к нам недоброе испитое лицо с глазами навыкате, черными, как жуки. Я вдруг поняла, что это и были жуки — огромные, глянцевые, накрепко вцепившиеся в кожу век шипастыми длинными лапами.

— Флипнем до космопорта? — задушевно предложил мужик. — Или садитесь уж, подвезу, чего ноги сбивать. Поздно уж. Хорошие девочки дома сидят. Носки вяжут, шарлотку пекут. Только шалавы, как вы, по улицам болтаются, ищут приключений на свою…