Зеркало для героев

Она стремительно зашагала к ближайшей избе. Война будет кровопролитной, это понимали все. Поднебесников мало, на земле они неуклюжи, неповоротливы и едва ковыляют на своих коротких, слабых ногах. Их изнеженные малахольные женщины не воюют. Но мужчины тверды и отважны, а от пущенных с воздуха отравленных стрел не спасает даже кольчуга.

Так или иначе, война с поднебесниками неизбежна. И не только оттого, что заливные луга и чернозёмы предгорий жителям равнин необходимы. И даже не оттого, что пограничные селения стонут от разбойничьих ночных налётов, и люди из них бегут, и залежные поля не засеяны. А в основном потому, что перед новой войной против водников следует избавиться от врага в тылу, и это понимает любой ополченец.

С горцами необходимо покончить, пускай это будет стоить жизни множеству равнинников. Пускай даже каждому второму. Да хоть и ей самой.

* * *

Потупив глаза в землю, Сапсан старался не смотреть на голую старую каргу, лохматую, с обвислой морщинистой грудью и дряблым телом. За спиной карги маячили ещё две нагие «красотки», и от всей троицы нестерпимо разило несвежим.

— Пойдём, — велел старый Дронго.

Он поднялся и заковылял по прибрежным камням к крошечному галечному пляжу, на котором дожидались водницы. Сапсан, сглотнув, двинулся следом, запах с каждым шагом становился всё более отвратительным.

— Приветствую вас, — донёсся до Сапсана булькающий надтреснутый голос, глухой, будто карга говорила в сложенные ковшом ладони. — Вы проделали долгий путь. Зачем?

Дронго резко остановился, Сапсан едва не налетел на него. Скосил и быстро отвёл глаза — наполовину расправив крылья и гордо задрав голову, старик смотрел на водниц в упор. Ну и выдержка у него, уважительно подумал Сапсан, вновь упёршись взглядом в галечную россыпь под ногами.

— Меня зовут Дронго, — представился старый вожак. — Со мной поднебесные воины Сапсан и Зимородок. Могу ли я узнать ваши уважаемые имена?

— Тебе они ни к чему.

Сапсан вздрогнул и, наконец, поднял глаза. Кровь прилила Дронго к лицу, старческая рука метнулась к заткнутому за пояс кинжалу. И застыла на рукояти. Сапсан вновь позавидовал выдержке вожака: старый Дронго сумел стерпеть оскорбление.

— Как скажешь, — проговорил он медленно. — Ты права: мы проделали неблизкий путь. И мы здесь для того…

В этот момент Сапсан вздрогнул, метнулись за спиной крылья и враз замерли. Замер и он сам. Дронго продолжал говорить, но Сапсан больше его не слышал. По правую руку от уродливой старой карги стояла… он смотрел на неё, не в силах оторвать взгляд. Белокурая голубоглазая красавица с высокой грудью, впалым животом и…

Сапсан отшатнулся. И с хрящеватыми полупрозрачными плавниками там, где у людей крылья. Взгляд метнулся ниже, на секунду замер на том, что стыдливые и робкие женщины гор прячут под одеянием, прошёлся вниз по стройным длинным ногам и застыл на бесформенных, перепончатых утиных ступнях.

— Что с твоим спутником, пришлый? — насмешливо спросила старуха. — Кость проглотил?

Сапсан тряхнул головой, отгоняя морок. Лохматая карга скалилась на него. Рослая черноволосая воительница по левую её руку хихикала в кулак. А белокурая девушка с высокой грудью, закусив губу, не мигая смотрела ему в лицо ставшими вдруг огромными глазами цвета полевой незабудки.

Их взгляды встретились, и Сапсан перестал воспринимать окружающее. О чём-то настойчиво и размеренно басил старый Дронго, клокочущий надтреснутый голос ему отвечал, но Сапсан больше не слышал слов, не обонял запахов и не видел ничего вокруг.

Он не знал, сколько времени простоял недвижно. Он пришёл в чувство, лишь когда Дронго с силой хлопнул его по плечу.

— Что? — вскинулся Сапсан. — Что ты сказал?

Водницы одна за другой уходили по мелководью прочь. Вот присела и скрылась под поверхностью лохматая карга. Изогнулась дугой и с шумом вонзилась в воду рослая. Сапсан подался вперёд и, не ухвати его Зимородок за локоть, помчался бы к замершей на отмели, вполоборота оглядывающейся на него белокурой красавице с высокой грудью и полупрозрачными крыльями.

— Плавниками, — вслух сказал, словно сплюнул, Сапсан. — Жабрами, — со злостью добавил он. — Ластами.

Плевать, понял он миг спустя, когда девушка, грациозно качнувшись, ушла под воду. Какая разница, что у неё: плавники или крылья. Она…

— Очнись, — донесся, наконец, до Сапсана ворчливый голос Дронго. — Знал бы, что ты такой чувствительный, взял бы кого-нибудь другого. Что, противно? Тоже мне — вожак стаи. Ладно, можешь проблеваться, только отойди за камни, чтоб эти не увидели.

Сапсан на нетвёрдых ногах побрёл по берегу прочь. Обогнул каменную осыпь, тяжело опустился на землю и закрыл глаза.

«Неужели… — беспорядочно думал он. — Неужели я…»

Ни одна поднебесница подобного остолбенения не вызывала и близко. Даже Чайка, самая смелая, самая отважная из всех, даже красавица Оляпка, даже Пустельга, от которой у него сыновья.

— Что с тобой? — присел рядом на корточки Зимородок.

— Видимо, подурнело от смрада, — солгал Сапсан. — Пора в путь?

— В какой ещё путь? — изумился Зимородок.

— Прости. О чём Дронго с ними договорился?