Зеркало для наблюдателей

-- Эй, мистер! Не ходите туда! Там банды! -- пытаясь сохранить равновесие, он схватился за мою руку.-- Вызвал копов, не приехали, проклятые... Как всегда, когда в них нуждаешься... Думал, удастся найти патрульного копа на Калюмет...

-- Кто-нибудь ранен?

-- Дети с пробитыми головами... И будет еще хуже. Мистер, вы бы лучше...

-- Я в порядке. Я живу тут, на этой улице.

-- Ладно, но не вмешивайтесь, говорю вам. Маленькие ублюдки швыряют камни с крыш, прямо здесь, на Лоуэлл. Попали в девочку... Она не была с ними, лишь бежала следом...

-- Где? Где она?

-- А?.. О, ее утащила какая-то женщина, увела в дом...

-- Моя дочь...

-- Боже мой! Не берите в голову!.. Девочка могла оказаться любым ребенком... Она ранена не сильно, ее даже с ног не сбили, и эта женщина...

-- Который дом?

-- На той стороне, второй от следующего угла.

Я пожал его руку и побежал.

Позади меня в мостовую ударил камень. Только один (идея Анжело?). Звук его падения утонул в криках, и я понял, что впереди Квайэ-лейн. По моему разумению тот, кто кинул камень, не мог быть Анжело -- он бы не бросил его в одинокого взрослого сейчас, когда "индейцы" уже миновали этот квартал. Часть моей души все еще настаивала на этом, когда я ворвался в дом.

Это была Шэрон. Ей постелили в передней две женщины. Одна промывала рану на ее голове, другая суетилась вокруг. Увидев меня, Шэрон тут же перестала хныкать, а я, целуя и браня ее, отбросил все правила поведения Наблюдателей.

-- Что ты пыталась сделать?

Полагаю, мои зрачки были похожи на серые суповые тарелки, но она вряд ли заметила это. Как говорят люди, все было "олл райт": кровотечение уже почти прекратилось, и спасители Шэрон как следует вычистили рану.

-- Шэрон, Шэрон, что...

-- Я хотела, чтобы они перестали. Вы заставите их остановиться?

-- Конечно, именно это я и сделаю. Все нормально, Шэрон.

Она слегка расслабилась, вздохнула и вытерла нос, сердито и уверенно.

-- Откровенно говоря, Бен, вы всегда появляетесь, когда вы нужны, откровенно говоря.

-- Все в порядке, Шэрон. Я заставлю их остановиться.

Женщины взяли меня в оборот. Одна из них поинтересовалась, чем я думал, когда позволил своей дочке в такое время бегать по улицам. Я отделался словами, что она не моя дочь, черт побери, просто я знаю, где она живет, и вернусь чуть позже, чтобы забрать ее. После этого я выбежал из дома и отправился на поиски поля брани.

Долго искать не пришлось. Квайэ-лейн была грязным переулком, глухим тупиком, ограниченными двумя складами и упиравшимся в глухую стену третьего. Позже, от полиции, я узнал, каких результатов достигли "стервятники" своей стратегией. "Индейцы" двинулись по Лоуэлл-стрит, готовясь к намеченной схватке на Квайэ-лейн. Идея была проста -- посмотреть, сколько увечий можно нанести друг другу до того, как завоют сирены. Вероятно, "индейцы" не поняли, что происходит, когда на Лоуэлл-стрит посыпались камни. Да еще и увеличили свои трудности, разбив уличные фонари, на Лоуэлл и Калюмет. Один мальчик был убит. Несколько позже поблизости от места схватки полиция нашла другого со сломанным плечом. Мертвый мальчик скорее всего лежал где-то в тени, потому я его и не заметил, когда бежал по этому кварталу... Преодолев зону каменного дождя, "индейцы" обнаружили небольшой отряд "стервятников". Этот отряд, инсценировав отступление на Квайэ-лейн, заманил "индейцев" в ловушку. После этого капкан захлопнулся: основные силы "стервятников", покинув свои укрытия в дверных проемах, усиленные метателями камней на крышах, атаковали врага. Среди атакующих не было лишь одного человека. Билли Келла с тех пор не видели ни я, ни полиция. Почему он не участвовал в схватке на Квайэ-лейн? Проявил заботу о своей оранжевой крови?

Кажется, мне очень хотелось верить, что именно Билли Келл сидел в одиночку на крыше, когда "индейцы" уже проследовали к месту схватки.

Кулаками, камнями, "шпокалками" и ножами "стервятники" Загнали "индейцев" в темный конец переулка. Когда я достиг грязного угла Квайэ и Лоуэлл,"индейцы" уже прекрасно поняли, что произошло, и яростно пробивались назад. Отвратительная луна уверенно заглядывала в переулок, все было видно как на ладони.

Я не мог обнаружить Анжело.

У некоторых мальчишек были фонарики, и их судорожно шныряющие лучи добавляли суматохи в ход схватки. Впрочем, гораздо чаще фонарики использовались в качестве дубинок. Я выкрикивал какую-то благоглупую чушь, которую все равно никто не слушал. Один из "стервятников" -- я узнал его по черному шотландскому берету -- проскочил мимо меня, держа в руках нечто похожее на деревянное ружье. Я мельком заметил резиновую ленту, гвоздь в прорези и вырвал оружие из рук мальчишки. Тот сверкнул безумными глазами, закрыл рукой лицо и убежал.

Я не мог обнаружить Анжело.

Наконец-то с Калюмет-стрит донесся визгливый гневный голос сирены. Мальчишки тоже услышали его, ударились в панику. Затопали ноги тех, кто еще мог двигаться. По мере трое остались лежать в тупиковом конце переулка.