Зеркало для наблюдателей

— Не возражаю. Снабженец уже получил от меня необходимые указания… Элмис, я только теперь понял, что душу Намира переполняет горечь… Я почти забыл, что могут существовать такие чувства. Будьте осторожны! Боюсь, он болен навсегда. Его мысли направлены на самого себя и съедают его, как раковая опухоль. Помните — болен сальваянин! Не имеет значения, сколь гуманны его действия… Никогда не забывайте — у него наш нижний порог страдания вкупе с нашей огромной выносливостью. Я уверен, что он все еще медитирует, пусть он даже отрицает это. И если его злое сердце восстало против чего-то, ничто, кроме высшей силы, не собьет его с пути! — Дрозма раздраженно поерзал по своей подушке. — Это длительная миссия, Элмис. Если вы почувствуете, что вам следует остаться с мальчиком на все время его жизни, у вас есть на это мое разрешение. И не экономьте! Будьте уверены, вам выделят любые необходимые человеческие деньги. Я уполномочу Коммуникатора в Торонто удовлетворять в срок все ваши чрезвычайные запросы. Но даже если вы вернетесь достаточно скоро, меня может здесь уже и не оказаться. Поэтому я решил отдать вам это.

Дрозма вытащил из-под подушки небольшой сверток. Несмотря на свои размеры, сверток казался достаточно тяжелым.

— Здесь зеркало, Элмис. Позже, если пожелаете, можете развернуть и посмотреть его, но не сейчас. Наблюдатель, имя которого безвозвратно утеряно, привез его в 23965 году с острова, который в настоящее время называется Крит. Оно из бронзы. Мы удалили патину с отражающей поверхности. Вряд ли это первое зеркало, изготовленное человеческими руками, но одно из первых наверняка. Возможно, вам потребуется, чтобы Анжело Понтевеччио посмотрел в него на себя. Видите ли, нам представляется вероятным, что мальчик — один из тех, кто способен научиться смотреть в зеркало.

— Ох!.. Справлюсь ли я с таким заданием?

— Постарайтесь справиться. Сделайте все, что сможете. И хранит вас закон!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Перед человеком, пристально глядящим на звезды, не стоит проблема тьмы. Несомненно, тьма существует, тьма фундаментальная, всеобъемлющая и непобедимая ничем, кроме крошечных точек, названых звездами. И проблема не в том, почему существует такая тьма, но что это за свет, так удивительно прорывающийся сквозь мрак. И если считать существование света доказанным, то зачем нам глаза, видящие его, и сердца, радующиеся ему?

Джордж Сантаяна «Obitr Scripta»

Примите, Дрозма, уверения в моей безграничной преданности. Исходя из соображений безопасности, вместо предпочитаемого вами английского пишу на сальваянском.

Ответ я начинал, имея гораздо больше свободного времени, чем теперь, и он был задуман в форме модной человеческой повести — зная, как вы наслаждаетесь работами земных авторов, я, разумеется, хотел доставить вам удовольствие, и единственным моим желанием было иметь их мастерство. Как вы убедитесь, с поставленной вами задачей я не справился.

Будущее покрыто мраком, во мраке пребывает и мой здравый смысл. Если не сможете одобрить сделанное мной — как и то, что еще предстоит совершить, — то, умоляю вас, примите во внимание, что не всякому по силам восхищение людьми.

Записка, приложенная к отчету Элмиса (Северный Город) за 30963 год.

Передана Руководителю североамериканскими миссиями Коммуникатором из Торонто 10 августа 30963 г.

1

Латимер 30963 года — это царство доброты и сердечности. По сравнению с моим последним визитом в Штаты, семнадцать лет назад, жизнь вечерних улиц изменилась в лучшую сторону: люди чаще гуляют и реже устраивают автомобильные гонки.