Зеркало для невидимки

— Потрошителя? — Катя переспросила это совершенно уже другим тоном. — Слушай, Андрюшечка, золотце… Хитрить мне с тобой не хочется. О случае на кладбище что-либо в прессу давать пока строго запрещено. Но я и не тороплюсь. Мне только не нравится, что все это окутано какой-то непонятной тайной. Какие-то недомолвки. Почему?

— Почему? Потому что волновать не хотят, населению мозги будоражить раньше времени. И потом, это дело такого сорта, Катя…

— Да какого сорта-то? Что произошло на кладбище?

— Восемнадцатого июля, не далее как во вторник, прошли похороны местной жительницы. Много народа пришло проститься, у умершей большая родня и В Нижне-Мячникове, и в Стрельне. Соседи, просто знакомые — в маленьких поселках всегда так. Ну, похоронили. А девятнадцатого утром могильщик обнаружил, что могила вскрыта. Кто-то сорвал с гроба крышку, вытащил тело. Его нашли.., точнее, расчлененные части его обнаружили в разных местах, некоторые даже довольно далеко от могилы.

— Мертвеца расчленили?

Воронов молча достал из папки какую-то справку, подал Кате. Она прочла текст, сначала даже не поняла, что это, а потом содрогнулась: «Множественными ударами режущего предмета вскрыта грудная клетка, разрезаны мягкие ткани груди и бедер, раздроблен тазобедренный сустав, повреждены внутренние органы, сердце, печень, кишечник…»

— Сердце ее в развилке дерева обнаружили. У соседней могилы вишня растет, ствол корявый такой.

Сердце он зашвырнул туда, предварительно вырезав из трупа. На что Лина Павловна (он говорил об эксперте-криминалисте Владимировой, отработавшей почти тридцать пять лет, в областном главке ее знали все), человек железный… Так она в обморок грохнулась, когда эти художества увидала! Мне ребята из розыска стрельненского рассказывали: не кладбище, а мясная колода для разделки туш. — Воронов мрачно созерцал папку. — Фотографии должны прислать.

Готовы уже. Лучше б я их не видел.

— А следы полового контакта?

— При тебе же с МОНИКИ говорил — там очередь километровая на биологическую экспертизу.

Тем более такую мертвечину к ним везти…

— А что люди говорят? Кто был на похоронах?

Могильщики — они ничего подозрительного не заметили? Да сам-то ты был там?

— Еще не был. Колосов мне только сегодня этот мрак отписал. В порядке шефства, так сказать. Держать под контролем на случай…

— Вы что, подозреваете, что этот потрошитель с мертвецов на живых перекинется?

— Да ты видишь, какая жара стоит? Тут у здоровых мозги плавятся, не то что у ущербняка какого-нибудь озабоченного. А насчет свидетелей… Я в Стрельню звонил, ну насчет могильщиков — труба какая-то с ними. То ли в шоке они до сих пор, то ли пьяные вдрызг. В общем, дурдом. — Воронов покрутил пальцем у виска. — Ко мне сейчас брат придет, я его по телефону сюда в Москву вызвал. Пропуск уже заказал.

— Чей брат?

— Умершей. Федоров Илья. Показания нужно снять. Но все равно допросом одним не обойдешься.

Придется ехать в этот бардак.

— Андрюша, а можно я тут посижу, поприсутствую на беседе, а? Это дело, ты прав, такого сорта, что.., ну просто за рамки выходит! Кстати, Федорову этому сколько лет?

— Умершей сорок пять было, а это ее старший брат.

— Знаешь, мне лучше поприсутствовать на вашей беседе. Ты не против, нет?

Воронов вздохнул. Кому-кому, а Екатерине Сергеевне отказать трудно.

В дверь кабинета осторожно постучали. На пороге стоял крепкий, еще не старый лицом и телом, однако совершенно седой, точнее, даже белый как лунь мужчина. И в этой его седине было что-то такое… Катю поразил контраст между загорелой, загрубелой кожей и этими бесцветными, мертвыми волосами старика.

— Илья Николаевич, здравствуйте, проходите, садитесь, пожалуйста. — Воронов поднялся из-за стола и как-то неловко засуетился. — Быстро же вы приехали.

— Начальник автоколонны свою машину дал, сразу, как вы только позвонили. — Федоров грузно опустился на стул.

Казалось, ни Воронов, ни свидетель не знают, с чего начать. Ситуация была совершенно необычной для рутинного опроса очевидца.

— Илья Николаевич, поверьте, мы так же, как и вы, потрясены случившимся, — вместо Воронова проникновенно начала Катя, — ничего подобного в Подмосковье прежде не случалось. Это чудовищное преступление. И тот, кто это совершил, будет наказан. Мы сделаем все, чтобы найти этого человека. Но без вашей помощи нам будет трудно.

— Да, я понимаю… Вы ж тоже на работе, на службе. Я понимаю, девушка… — Федоров глянул на них, поправил воротник рубашки, потом зачем-то вытащил из нагрудного кармана расческу. — Спрашивайте. Что смогу — помогу. Да только вот… Эх, да что теперь уж.

— Расскажите, пожалуйста, о вашей сестре Анне Николаевне Сокольниковой. Где жила, кем и где работала, семейное положение. — Воронов осторожно глянул на Катю, словно спрашивал — так ли начал?

Всегда уверенный в себе и даже иногда развязный, он при этом белом как лунь мужчине, который по возрасту годился ему в отцы, отчего-то чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ну, с дочкой они жили, с Веркой, племянницей моей.