Зеркало для невидимки

Но надо было и показать себя вежливым — он шагнул и протянул Погребижской руку, желая помочь ей сойти с лошади. Но неожиданно и довольно бесцеремонно его опередили. К лошади откуда-то сбоку, чуть ли не под самые копыта, выпрыгнул мальчишка-подросток лет пятнадцати, в бейсболке козырьком назад. Никита вспомнил, что видел его на пленке на похоронах Петровой рядом с Кохом Догадался, что это, наверное, тот самый Гошка, про которого рассказывала Катя Он схватил лошадь под уздцы, точно останавливал это смирное существо на полном скаку, и протянул Погребижской руку. Та, однако, не обратила на эту галантность ни малейшего внимания. Спрыгнула на землю, потрепала Орлика.

Подошла женщина в ковбойке и забрала у мальчишки поводья.

— Это вы из милиции? — спросила Погребижская.

Колосов кивнул, представился.

— Хочу задать вам несколько вопросов, Елена. Борисовна.

Солнечный лучик коснулся ее лица И Никита увидел, что она гораздо старше, чем показалась ему с первого взгляда. Припухлость капризных чувственных губ, морщинки у глаз, утяжеленный подбородок.

Нет, этой Илоночке, хоть и работает она под этакую Лолиту в гольфиках, лет этак уже около тридцати. Он отчего-то отметил это с удовольствием: эх вы — бабы… Как ни прячьте возраст под всей этой вашей хитрой косметикой, а наметанный глаз опытного сыщика не обманешь.

— Пожалуйста, — Погребижская развела руками. — Только я не понимаю, чем могу помочь милиции.

— Ваш администратор разрешил воспользоваться его помещением. — Колосов указал на администраторскую. — Там нам никто не помешает…

— Познакомиться поближе? — спросила она. Тон был насмешливо-ироничный, но… Колосов был готов поклясться — в ней что-то изменилось. Она словно вся подобралась внутри, напряглась.

— Ну, а ты что? — спросила она неожиданно раздраженно у мальчишки, который все еще стоял возле них. — Что, работы, что ли, нет?

— Меня Липский пока отпустил, — ответил тот тихо.

— И что ты тут торчишь? Не видишь, я занята?

— Юноша помочь вам хотел, как рыцарь, — заметил Никита, когда они шли к администраторской.

— Да пошел он в ж.., сопляк!

Эта злая, нервная и, главное, такая неожиданная и несправедливая по отношению к этому парню фраза резанула слух Колосова И дело было не в грубости даже, а… Он наблюдал за Погребижской. Что это с ней? Она волнуется. Из-за предстоящей беседы? Или из-за чего-то другого?

На пороге администраторской он оглянулся.

Игорь Дыховичный все еще стоял посреди двора. Ковырял носком кроссовки асфальт. Потом развернулся и медленно, какой-то развинченной, ломаной походкой двинулся к шапито — Елена Борисовна, не хочу тратить мое и ваше время впустую. — Никита, едва они расположились в администраторской, решил брать быка за рога. — Поэтому буду спрашивать только по существу. Вопрос первый: в каких отношениях вы были с ныне покойной Ириной Петровой?

— Вы же за ее убийство Генку арестовали!

Никита ждал, ни словом не реагируя на ее очень эмоциональное восклицание.

— Ну, она работала у нас недолго. — Погребижская хмурила светлые брови. — К аттракциону моего мужа никакого отношения не имела. Мы с ней мало общались.

— Артисты вашего цирка утверждают другое: у вас были крайне натянутые отношения.

— Кто это утверждает? — Погребижская рассматривала свои детские гольфы, так странно и так провокационно смотрящиеся на загорелых стройных ногах. — Сигаретки нет? Хорошо, раз вам уже про меня насплетничали, чего же вы у меня спрашиваете?

Колосов протянул ей пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Дым, дым…

— А вы даже на ее похороны не пошли, Елена Борисовна. Хотя там почти вся ваша труппа была.

— Я обязана?

— Нет, конечно. — Колосов следил, как она курит. Изящный продуманный жест. Кроткое выражение лица.

— Вы бывали в ночном кабаре «Тысяча и одна ночь»?

— Где это?

Он не отвечал, смотрел, как она красиво курит.

— Нет, не была, — ответила Погребижская.

— Аркадий Севастьянов, естественно, это уже не подтвердит. Но мы располагаем другими свидетельскими показаниями.

— Ну хорошо, я была в этом нужнике с Аркашей.

Что дальше?

— Вам там до такой степени не понравилось?

— Скотоприемник. — Она глянула на Колосова. — Но мужики тащутся.

— Ваш муж знал о ваших отношениях с Севастьяновым?

— Сначала нет. Потом да. Словно мухи, тут и там ходят слухи по углам. Дальше?

— У вас какая-то путаница с именами, Елена Борисовна, — мягко сказал Никита. — Кто Лена вас зовет, кто Илона. Я вот думаю, быть может, не нравится вам, что я вас по имени-отчеству называю. Может, скажи я «Илона», мы бы лучше поняли друг Друга.

— Что вы прикидываетесь, дорогой мой? Вы же беседовали с моим мужем.

— Он вам сказал? А муж бережет вас, Елена Борисовна. Многое вам прощает. И кажется, сильно вас любит. Даже несмотря на все эти мухи-слухи.

— Вы женаты? — спросила она.

— Нет пока.

— Тогда вы все равно ни черта не поймете.

— Чего я не пойму?