Зеркало для никого (СИ)

– Ничего не понимаю. Причем здесь Икдрасиль и березы? Кто такая злая дева? – мама нахмурилась, – Наверное, молодежная культура не для меня.

Я, признаться, и сама ничего не поняла из слов Локи, и вопросов у меня было не меньше, чем у нее. Его отец живет в Башне? В Зеленом городе Башен не было, все застройки отличались мало этажностью. Наверное Локи все же – выходец из Красного города. Я встряхнула головой, отгоняя от себя непрошенные мысли о поэте. Он как всегда больше запутал, чем дал ответов. Но с другой стороны Локи так запудрил разум всем присутствующим в зале, что никто из них не пожелает обратить внимания на то, что рыжеволосая девчонка будет рассказывать своим родителям:

– Мама, папа, мне нужно вам кое в чем признаться.

Я говорила сбивчиво и тихо, теряя нить повествования, но находя ее в последний миг. Я поведала о нашей поездке в Красный город, о том, что одна из моих новых подруг надула меня и смогла скопировать изображение в дирижабле. О том, что каким-то образом она очистила его от фильтров и изменений и показала мне, каков Красный город на самом деле.

– Мама, папа, что если Мист знала о том, что Красный город – это не трущобы и не ад? Что если сделала то, что сделала специально? Она же забрала с собою Маркиза, она знала, что сможет прокормить генно-модифицированного кота…

Плечи отца напряглись, он закрыл лицо руками, а когда отнял их на пальцах блестели слезы. Я никогда не видела, чтобы папа плакал. Он и сам, кажется, удивился этому.

– Простите, – сказал он и вскочил, постыдившись проявления эмоций. Быстрым шагом отец отправился в уборную. Завсегдатаи Джаз-поэт клуба не обратили на него внимания. Многие люди расклеивались, стоило им оказаться вдали от камер. То и дело кто-то задыхался от смеха, или сотрясался от рыданий. Некоторые люди просто растягивали кожу на лице, ковырялись в ногтях, скидывали обувь. Слепая Зона действовала на всех по-разному.

На сцену вышла массажистка из СПА салона, она запела веселую песню, состоящую из одной строчки «Подведу губы красной помадой и отправлюсь искать любовь», исполняемой на разный лад. Такие песни обычно находились в хит параде Зеленого города. Не удивлюсь, если и эта скоро начнет звучать отовсюду.

Вдруг мама положила мне руку на предплечье и сжала так сильно, что я пискнула.

– Раскрыла тайну про Красный город, молодец, дочка. Горжусь тобой. – в голосе ее звучала издевка и плохо скрываемая злость. На ровном, красивом лице вдруг прорезались мимические морщины. – Конечно Красный Город не такой уж и страшный, иначе отчего выходцы из него такого же роста как и мы. Да и не видела я желающих перепрыгнуть через стену.

– Не понимаю тебя, мама… – Шок, растерянность: – подобные эмоции я ожидала увидеть на лице мамы, но никак не злость, обращенную на меня.

– Я сделала тоже самое открытие примерно в твоем возрасте. Только не травила им душу своих родителей. – Мама отпустила меня, резко, будто только что заметила, что все это время сжимала мою руку. Сделала большой глоток вина. – Дьявол тебя побери, Гель. Зачем было разнюхивать, выведывать эти тайны? – мама никогда не ругалась. Мама так редко говорила о чем-то помимо красивой одежды и декора дома, что я не сразу поверила, что не ослышалась. Но все было так, мама тоже знала про то, что наша жизнь – это ложь. И она знала о том, что Мист, возможно, сделала правильный шаг, покинув Зеленый город.

– Но почему ты молчишь? Почему не расскажешь отцу, остальным?

Мама долго рассматривала мое лицо, прежде чем ответить. И в тот момент, когда я было решила, что она забыла про мой вопрос, или решила его проигнорировать, она произнесла:

– Потому что жизнь такая, какая она есть, Гель. И ты либо принимаешь ее, улыбаешься и ходишь в СПА и печешь пироги, либо сходишь с ума, – мама говорила быстро, сверкая глазами, она внимательно следила за фигурой отца, которая приближала к столику, – Мы, женщины, гораздо сильнее мужчин. Так что не смей уподобляться Мист и пытаться сбежать в неизвестность. Ты и я – все что у него есть. И я не переживу, если с ним что-нибудь произойдет.

Как только отец снова присел на свой стул, мама обняла его и поцеловала в темную от выступившей щетины щеку. А затем взглянула на меня своими ясными, до боли яркими фиолетовыми глазами. Те снова стали спокойными и пустыми, словно она засунула ту яростную часть себя глубоко внутрь, подавила ее силой воли и медикаментов. Она хлопала папу по спине и приговаривала:

– Милый, это все очень злая и глупая шутка. Ну сам подумай, это же не логично, папа-медведь. Мы живем в настоящем раю, подобную жизнь заслуживают поколениями. А в Красных городах находятся фабрики, там перенаселение и проблемы с воздухом и водой. Ты это знаешь, милый, ты сам все видел. Над Гель подшутили, мы поговорили и она сама сейчас поняла, как глубоко ошиблась.