Зеркало для России: о чем молчит власть

Октавиан не позиционировал себя владыкой Ойкумены. Боже упаси! О чем вы? Об идеалах республики токмо радел Октавиан как отец римской демократии, развивать и укреплять собирался он ее, и больше ничего. Этакий слуга римского народа, «первое лицо в государстве» (princeps civitatis), скромненький первый секретарь древнеримского обкома партии, серый чиновник без особых талантов и заслуг. Так фактическая монархия была упрятана за республиканской мишурой.

Хватит с Октавиана того, что на выпячивании своего императорского достоинства погорел Юлий Цезарь. Пришли друзья-демократы, достали кинжалы и пришили Цезаря. Двадцать три раны потом на теле насчитали. Нет, мудрый римский император обязан не царскую корону на лоб тянуть, а рядиться в скромную тогу республиканца, мол, демократор я, а не император. Ну и выстраивать жесткую властную вертикаль, девять преторианских когорт при себе держать, чтобы никакая политическая куртизанка типа Каплан не подскочила и не пульнула из нагана во Владимира Ильича Цезаря.

Аналогии здесь сами напрашиваются. Империи создавались гениями – Цезарь, Петр Великий, Ленин. Выстраивались же они, обретали законченную форму многолетними трудами осторожных и умных талантов – Август, Екатерина II, Сталин.

Разговор прозаика с тираном

Цезарь начал свою политическую карьеру как демократ.

Из истории Рима

Пришедший к власти Цезарь не скрывал своих царских замашек, за что и поплатился. Не готов был Рим так явно отказаться от республиканских идеалов. В схожую ситуацию попали и большевики.

1934 год. В молодую Советскую республику приезжает знаменитый тогда писатель Лион Фейхтвангер. Его беседа со Сталиным весьма поучительна. Фрагмент, где будущий отец народов объясняет гостю, в чем назначение писателя, мы опустим, а рассмотрим спор о демократии. Здесь Сталин категорически не согласился с Фейхтвангером, когда последний предложил ему отказаться от слова «демократия», и убедительно объяснил, что пусть в виде «социалистической демократии», но слово «демократия» обязано присутствовать в характеристиках советского (российского) государственного строя. Ведь именно под флагом демократии осуществлялся слом царизма, и именно на идее демократии взращивалась российская интеллигенция.

Сталин: «Вместе с тем мы не хотим отказываться от сло ва „демократия“, потому что мы в известном смысле являемся учениками, продолжателями европейских демократов, такими учениками, которые доказали недостаточность и уродливость формальной демократии и превратили формальную демократию в социалистическую демо кратию. Мы не хотим скрывать этот исторический факт.

…Мы не на острове. Мы, русские марксисты, учились демократизму у социалистов Запада – у Маркса, Энгельса, у Жореса, Геда, Бебеля. Если бы мы создали новое слово – это дало бы больше пищи критикам: русские, мол, отвергают демократию».

Разумеется, Сталин был прав. В том и состояла спасительная новация большевиков, их новая заповедь российского государства, добавленная к трем золотым правилам Петра I. Имперская вертикаль власти, техническая модернизация по западным образцам, противостояние Западу особой цивилизацией – вся петровская триада осталась на месте, но к ней добавилась политическая имитация Запада, пусть и в доморощенном виде социалистической демократии. Игра в демократию стала делом всего советского народа. В СССР маску республиканца нацепил весь наш континент. Смысл Запада ленинцы заменили спасительным ритуалом. Голосуя, советский человек имитировал западный обычай, что помогало ему не чувствовать себя обделенным, оторванным от нормальной жизни западного мира. Все в мире голосуют? И я хожу на выборы, как записной американец. «Все океюшки».

Саму четвертую заповедь нашей государственности можно найти уже в известной ленинской формуле «Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Фасад «выбираемой» советской власти и был призван маскировать всевластие партии.

Что изменилось с появлением РФ? Нюансы. Раньше советская власть декорировала партию, ныне партия есть декор власти. Новое тысячелетие поменяло лишь название маски. Теперь мы играем в суверенную демократию. День сурка начался снова. Всегда быть в маске – наша судьба.