Зеркало идей

Ольха вошла в поэзию и музыку благодаря Гёте и Шуберту. Но все началось с недоразумения. Иоганн Готфрид Гердер, собиратель скандинавских преданий, переложил на немецкий язык легенду о короле эльфов, крадущем детей. Своим содержанием этот «Elfenkönig»[6], пожалуй, и не привлек бы внимания Гёте. Но поэт случайно прочел «Erlenkönig» (ольховый король), и его воображение разгорелось при мысли об этом зловещем дереве. Гёте посвятил ему свою знаменитую балладу, которую спустя несколько лет положил на музыку Шуберт.

В отличие от ольхи, ива купает корни в прозрачных реках. Это древо живых и певучих вод. Его время года — весна, рыба — форель, которой Шуберт посвятил один из своих самых известных квартетов. Тем не менее ива тоже по-своему связана со смертью. Вошло в традицию сажать над могилой плакучую иву. Но в том, как сбегают вниз ее легкие ветви, видишь скорее тихую, светлую грусть. Воплощением такой смерти можно назвать Офелию (из шекспировского «Гамлета»). Отчаявшись, она бросается в реку, но смерть ее благозвучна, благоуханна: над водой струится тихий напев, по воде несет теченьем цветы.

Ива подарила человеку лекарство на все случаи жизни, секрет которого до сих пор ставит медицину в тупик: это ацетилсалициловая кислота, больше известная как аспирин.

Лесной царь[7]

Кто поздний верховый под ветром ночным?
То едет отец с малюткой своим.
Он мальчика верною обнял рукой,
Его прижимает и греет собой.

— Сынок мой, что жмёшься ты, взоры вперя?

— Отец, иль не видишь ночного царя?
Лесного царя, что в короне, с хвостом?
— Сынок, то полоска в тумане густом.

«Ребёнок милый, пойдём за мной:

Мы чудные игры затеем с тобой.
Долина цветами пестро поросла,
Одежд золотых моя мать припасла».

— Отец мой, отец, или ты не слыхал,

Что шепотом царь мне лесной обещал?
— Не бойся, мой мальчик, покоен будь ты:
То ветер сухие тревожит листы.

«Иди же, прелестный малютка, скорей:

Я дам тебе в няньки моих дочерей, —
Мои дочери станут ночною порой
Плясать и, баюкая, петь над тобой».

— Отец мой, отец, иль не видишь и сам

Лесного царя дочерей ты вот там?
— Сынок мой, сынок, я давно разглядел:
То ряд старых ветел во мраке так бел.

«Люблю тебя, сердцу ты мил моему;

Коль сам не пойдёшь, я насильно возьму».
— Отец мой, отец, вот меня он схватил, —
Лесной царь, я чувствую, мне повредил!

Отцу стало страшно, он гонит коня,

Он мальчика держит, что дышит, стеня, —
Насилу достиг он двора своего…
Ребёнок был мёртв на руках у него.

Гёте

Соль и сахар

У соли и сахара много общего. Что в солонке, что в сахарнице — белый порошок, почти одинаковый с виду. Их не употребляют в чистом виде, но только в составе приправленной ими пищи. Соль и сахар сохраняют еду от порчи и служат для заготовок: первая — мяса и рыбы (солонина), второй — плодов и ягод (варенье).

Можно прибавить, что у этих приправ четко разграничено происхождение: у соли — это море и соляные копи (соль морская и каменная), у сахара — сахарный тростник и свекла. Каменная соль тысячелетиями служила предметом торговли, ради которой африканский континент бороздили бесконечные караваны верблюдов. Что же до морской соли, нужно уточнить следующее: на океанских солеварнях из литра воды получают двадцать пять граммов соли, на средиземноморских — тридцать. Хотя соль и нельзя назвать пищей (она не содержит ни одной калории), без нее не обходится ни один живой организм. Нехватка соли вызывает серьезные заболевания и особый солевой голод, крайне настойчивый.