Зеркало иллюзий

Когда Гарри был маленьким, он не раз замечал, как шток–розы в саду его тети сворачивают лепестки перед надвигающейся грозой, а ему самому хотелось забиться в свой чулан и не вылезать оттуда, пока все не кончится. Но чулан Дурслей остался на Привит–драйв, далеко в прошлом. Пожалуй, шестнадцатилетний Гарри уже не поместился бы в нем. Да и к шестнадцати годам он научился смотреть грозе в лицо – особенно, если она им же и вызвана.

Намеки и недомолвки на первых курсах, думосбор на пятом… Гарри не раз ломал голову над тем, случайно он заглянул в профессорский думосбор или?.. Он пробивал защиту Снейпа, но не обольщался своей силой: профессор выкидывал его из своей головы на счет три, выкинул бы и из этой картинки – Гарри не смог бы увидеть ничего, кроме экзамена.

Так не лучше ли услышать из первых уст?

— Расскажите, пожалуйста, о папе… сэр. Сириус… не успел.

И ни малейшей надежды на то, что ты ослышался, или на то, что мальчишка имел в виду что-нибудь другое. Кого-нибудь другого. Мистера Тобиаса Снейпа, например. Или Папу Римского.

— Вы соображаете, чего хотите?

«Что услышите?»

— Ага. То есть да, сэр! – Еще бы не соображать! После всех этих лет. Но. Единственный человек, который знает! – Просто расскажите… Пожалуйста.

Старый школьный враг не мог говорить за себя сам – это же…

Какой соблазн! Возможность добить врага – спорим, он ею воспользуется? Сплясать джигу на костях старшего и младшего Поттеров!

Это ж мечта!

Зельевар – совсем не мечтательный, а хмурый – бросил косой взгляд на картотечные ящики. Идея, казавшаяся такой удачной, корчила рожи и показывала язык – точь–в–точь Пивз, провернувший очередную пакость. У волшебной палочки два конца – но иногда Снейп забывал об этом. Кто бы мог подумать, что Поттеру окажется мало того, что он найдет в картотеке?

А с другой стороны – внезапно проснувшуюся в мальчишке тягу к знаниям следовало использовать. С умом. Правда, и самому придется предстать в не слишком-то выгодном свете. Еще раз пережить прошлые унижения. Вызвать сочувствие у Поттера–младшего… Профессора передернуло. Стоила ли игра свеч?

Снейп встал («Профессор Снейп», – поправил внутри мягкий директорский голос).

Гарри подумал, что, если встанет тоже, то окажется не ниже профессора.

Снейп (профессор Снейп, Мерлин с ними обоими!) шагнул в сторону наказанного, но передумал и направился к стеллажам, уставленным стеклянными емкостями со всяческой мерзостью. Гарри напрягся: эти банки при необходимости могли служить отличными метательными снарядами; в прошлом году он испытал это на собственной шкуре, и ему еще повезло, что Снейп запустил в него сушеным, а не заспиртованным препаратом.

Снейп заложил руки за спину, словно борясь с соблазном, и внимательно изучал полки. Его кабинет обладал странным свойством: в нем противоестественным образом забывалось обо всех достоинствах и помнилось только о недостатках. Обычно с занятий по зельеварению взмыленной выходила даже Гермиона. Собрав всю свою волю, чтобы противостоять вредному влиянию, Гарри сообразил, что всегда может положиться на свою реакцию ловца, и немного расслабился.

В этот момент Снейп повернулся, все так же держа руки за спиной, и заговорил.

— Они не давали мне прохода с первого курса. Еще с поезда.

Снейп прохаживался между столами туда и обратно, цедя слова монотонно, почти без выражения, будто читал скучную лекцию.

— Так получилось, что тот день свел вместе всех нас: в одном купе оказались я, ваша мать, ваш отец и ваш крестный. Джеймс Поттер не сомневался, что попадет в Гриффиндор, я же имел неосторожность упомянуть, что мечтаю о Слизерине. Он смотрел свысока даже на вашего крестного – своего будущего приятеля – потому что его родня училась на презираемом им факультете.

В паузах Снейп останавливался у стеллажей. Гарри гадал, в какой из банок профессор ищет вдохновения: в той, что с червяками, или в той, что с пиявками?

— Факультет храбрецов… Факультет плебеев! Факультет выскочек! Факультет директорских любимчиков! (А когда директор был слизеринцем – кто тогда был любимчиком?!)

Слова жалили, как пчелы… Нет, пчелы хотя бы полезные. Как осы – маленькие, злобные, безмозглые…

— Безмозглые гриффиндорцы!

Они ненавидели нас всех – и это было на руку вашему отцу, Поттер. Очень на руку. Он всегда мог прикрыться «межфакультетской враждой». Гриффиндор против Слизерина, ничего личного!

Дело бы кончилось дракой прямо в поезде, но ваша мать удержала меня. Мы перешли в другое купе – я уступил ее желанию избежать ссоры, но отныне знал, что обзавелся непримиримыми врагами, которые не упустят случая закончить начатое и свести счеты.