Зеркало ислама

Трактовка пророков и суфийских святых как образов (точнее, одного/многого образа Совершенного Человека) в двух взаимопредстоящих и повернутых одно к другому Зеркалах включается в оборот поздними мистиками-суфиями в период, когда суфизм после возникновения орденов превратился из практики прямого общения с Богом в практику общения послушников с наставниками {мурид, русифицированное мюрид; шайх, муршид}, достигшими степени вилая-святости или, в иной формулировке, ставшими Совершенным Человеком. Эта установка отличается от той, которая была присуща раннему суфизму, более раскованному, смелому и во многом индивидуалистичному. Суфизм превратился во многом, если не исключительно, в формализованную технологию, которая заменила процесс непосредственного постижения Бога. По оценке современного исследователя суфизма, «суфийский ритуал стал уже проторенным путем, жизненным правилом, следуя которому послушник может достичь единения с Богом…Он включает послушничество, в процессе которого ученик руководствуется наставлениями шейха; именно в этот период становится популярной поговорка о том, что неофит в руках наставника подобен трупу в руках обмывателя покойников»²⁶². Смешное определение муриду, т. е. суфийскому послушнику, дает Ибн-Араби. «Послушник-мурид – тот, кто лишился своей воли»²⁶³ [Внутренний юмор этой дефиниции в том, что мурид означает волеющий – от ирада (воля).]. И, кажется, он не иронизирует: это определение дается в составленном им сухом и строгом словаре суфийских терминов. В этих условиях источником Истины оказывался не столько Бог, сколько наставник, который в идеале был Совершенным Человеком, в котором актуализировалась или реализовалась Мухаммадова реальность/истина. Таким образом осуществлялась практическая, или деятельная {амали} сторона суфизма, которая была «целиком ориентирована на реализацию {тахаккук} состояния извечного совершенства, которое дано [в максимальной степени] только Совершенному Человеку»²⁶⁴. Но, повторим, послушник воспроизводил в самом себе образ Совершенного Человека таким, каким он уже отразился в наставнике как Зеркале, воспроизводящем этот вечный, точнее, предвечный образ.

Примечательная вещь: уравнение сердца с Зеркалом сохраняется в суфийских учебниках (наличие которых, кстати говоря, уже было свидетельством формализации суфизма). Так, в «Дарах знания» суфийского верховного муршида-наставника ордена Сухравардийя Шахаб-ад-Дина Абу-Хафса Умара ас-Сухраварди [Ум. в 1234/35 г.; не путать с философом-мистиком Шахаб-ад-Дином Яхйей ас-Сухраварди (убит в 1191 г.), чьи взгляды на Зеркало анализировались выше; не путать также с основателем суфийского ордена Сухравардийя Абд-аль-Кадиром Абу-Наджиба ас-Сухраварди (ум. в 1168 г.). Имя ас-Сухраварди свидетельствует, что все три персонажа – земляки из г. Сухравард на северо-западе Ирана и между ними могут быть установлены родственные связи.] говорится о, казалось бы, традиционном для мистицизма «очищении души и отполировывании зеркала сердца»²⁶⁵. Результат этих действий гарантирован, если человек будет «подражать и следовать» Пророку Мухаммаду.

Интересно и важно другое: рассуждения об «отполировывании зеркала сердца» помещены в специфический контекст, а именно – в особый раздел, посвященный наставничеству {машйяха}. Именно шейх-наставник, и никто иной, способен «вести послушника по пути подражания Пророку, да помолится Аллах за него и поприветствует». Именно он «ведет послушника по пути очищения». Наставник оказывается принадлежащим к «Божьему воинству», «через него Всевышний наставляет послушников и ведет правильным путем взыскующих»²⁶⁶. При этом рассуждения о Зеркале сердца отсутствуют там, где они по нашим предположениям должны бы быть – в разделе о духе и душе²⁶⁷. Зеркало, употребленное именно в данном контексте, выражает подразумеваемую зависимость между наставником и послушником. Второй, как безвольное отражение в Зеркале, должен точно повторять все движения первого, чтобы приобщиться Пророку Мухаммаду, или Совершенному Человеку, который зеркально уже отразился в наставнике.

Точное повторение послушником того, что делает наставник, – вот суть движения по мистическому Пути, как она стала формулироваться теперь. Джаляль-ад-Дин Руми (1207–1273) нагромождает метафорические конструкции, стремясь описать роль и значение наставника для послушника. Он и алхимическая красная сера, превращающая сердце мурида-послушника в чистое золото, он и лестница на небо. Но, самое главное для нас, он настолько очищен внутренне, что все добродетели Пророка Мухаммада видны в нем, как в Зеркале. И, более того, он является тем Зеркалом, которое Бог ставит перед муридом, чтобы научить его правильному поведению – подобно тому, как перед попугаем ставят Зеркало, чтобы он научился говорить²⁶⁸.