Зеркало ислама

Но и это еще не все. Удовлетворительного спекулятивного решения требовал реальный опыт видения во сне Бога, Божественных вещей (Рая и Ада, ангелов и т. п.), а также Пророка Мухаммада после его смерти – при том, что, разумеется, никто из современников аль-Газали их не видел до этого в дольней, тварной жизни. Вся острота этой проблемы для такого мыслителя, как аль-Газали, станет понятна, если мы поймем, что Бога человеку видеть невозможно. Ведь это предполагало бы существование у Бога свойств, доступных человеческому восприятию, например формы, местоположения и т. п., т. е. свойств тварных, что абсолютно исключено. Однако есть хадис Пророка, в котором Мухаммад говорит: «Я увидел моего Господа в лучшем образе (облике, форме) {Ра’айту ал-Лах^а фи ахсан^и сурат^ин}»¹⁶⁰. И еще – существовали многочисленные свидетельства, имевшие статус сообщений, переданных людьми, достойными доверия по независимым одних от других цепочкам {мутаватир}, из которых следовало, что люди видели Бога во сне.

В качестве одного из таких сообщений аль-Газали приводит рассказ эпонима ханбализма Ахмада Ибн-Ханбаля¹⁶¹. Но богохульственным абсурдом было бы предположить, что в этом случае Ибн-Ханбаль видел нечто, что ему подсунуло его человеческое, тварное воображение, а не что-то, что было от Самого Бога.

Здесь формулируется проблема Богоявленности {таджаллин, зухур} – т. е. того, как вообще возможно постижение Бога человеком, по Его, Бога, воле, но не дискурсивно (через экспликацию Текста Корана), а имагинативно в образном виде. О том, что это, т. е. имагинативное постижение Бога, происходит, свидетельствует и опыт Пророка, видевшего Бога «в лучшем образе», и опыт достойных людей, видевших Бога во сне.

Поскольку Бога невозможно видеть непосредственно, он дает о Себе знать опосредованно через цельнообразный знак. «Сущность Бога не обладает формой {мисаль; шакль} и образом {сура}, и то, как Он дает [Божьему] рабу узнать Себя, происходит посредством чувственно воспринимаемого [цельнообразного] знака {мисаль} типа света или какого-то другого прекрасного образа, который подходит для того, чтобы быть [цельнообразным] знаком реальной/истинной нетелесной {хакики; ма‘нави} красоты, у коей нет ни формы, ни цвета»¹⁶².

Такая постановка вопроса вновь возвращает ход спекулятивной мысли к некоему элементу неземного мира, который, содержа в себе зеркальные цельнообразные знаки или являясь их источником, представляет собой Зеркало. И эти цельнообразные знаки тем или иным образом попадают в Зеркало-сердце (или Зеркало-душу, или Зеркало-разум). Но неземное Зеркало, – из-за того, что в нем наличествуют цельнообразные знаки и дольнего, земного мира, и чисто Божественного, должно быть посредующим, промежуточным. Над ним Бог. Под ним мир.